Рассел Бентли с позывным «Техас», преуспевающий американец из классической WASP-семьи, после событий «Евромайдана» и боев под Донецком не смог усидеть дома и, бросив все, отправился помогать восставшему Донбассу. Уже в декабре 2014 года он воевал в Донецком аэропорту, отражая атаки «киборгов», затем занялся журналистской и гуманитарной помощью.
Как война в Донбассе изменила его жизнь? Почему он стал православным христианином? Рассел Бентли ответил на эти и другие вопросы в беседе с военкором Федерального агентства новостей Юрием Котенком.
Ливийская судьба Украины
— Что побудило вас приехать в Донбасс?
— У меня была хорошая жизнь в Америке. Гораздо лучше, чем у многих. Но я видел, что «Евромайдан» был организован США и что он с самого начала нес ухудшение жизни людей. Это была фейковая революция: олигархи-преступники захватили власть. Я, как гражданин США, чувствовал ответственность за происходящее и хотел показать, что не все американцы поддерживают войну. Поэтому приехал помогать людям Донбасса и сражаться против фашизма.
— Как конфликт в Донбассе освещался в американских СМИ?
— В основных СМИ Америки почти ничего не было о Донбассе, кроме того, что, мол, «Россия вторглась». Говорили и говорят, что русские захватили и аннексировали Крым. Но я знал, что все было ложью — так же, как и о Сирии, о Ливии…
— Эта ложь стала главным мотиватором для вас?
— Америка делала на киевском Майдане то же самое, что сделала в Ливии, Сирии, Ираке, Афганистане, Югославии. Везде она начинала войны. И ни в одном из этих мест ничего не сделала лучше для людей. Я знал, что в Киеве совершено преступление, и решил противостоять этому на стороне людей Донбасса, которые стали настоящими жертвами.
— Для многих переломными стали события 2 мая в Одессе.
— Ровно через месяц после массового убийства в Одессе, 2 июня, украинская авиация бомбила здание администрации в Луганске. Итог — убиты восемь, ранены 28 человек. Инне Кукурузе оторвало ноги. Она лежала, чуть приподнявшись, на земле рядом со своими ногами. Женщина, с которой она разговаривала за секунду до взрыва, лежала сзади убитая… Перед тем, как умереть, Инна смотрела в камеру фотографа. Когда я увидел это фото… она будто смотрела мне в глаза, словно спрашивала меня, что я буду с этим делать… И тогда я понял, что приеду сюда. Если честно, не был уверен вообще, что Донбасс выстоит. Но все равно решил приехать.
Из «Рыжего кота» к проверке «Драконом»
— В своей книге вы описали, как приняли вас в Донецке…
— О, это было очень смешно. В Донецке я поселился в хостеле «Рыжий кот». Обошел три разных места, пытаясь устроиться добровольцем в ополчение. Третьим местом было здание бывшего управления СБУ, которое затем стало главным штабом батальона «Спарта». Я ждал там неделю. Мне говорили: «Офицер придет за вами после обеда». Затем: «…после ужина». Затем: «Он не придет сегодня, но завтра рано утром будьте здесь». Так прошло несколько дней. Наконец, сказали: «Хорошо. Сегодня вы идете в МГБ, с вами побеседуют».
Вопросы задавали двое парней, похожих на солдат. Еще один человек в черной рубашке с надписью «Дракон» за несколько часов не сказал ни единого слова, только сидел и слушал о моем военном опыте и политических убеждениях. Через несколько часов «Дракон» закурил и произнес первые слова на английском: «Вы верите, что правительство США было замешано в событиях 11 сентября?» Я действительно так думаю, это достаточно очевидно. Я сказал: «Да, конечно». Тогда он ответил: «Хорошо. Давайте пить чай».
— Сколько времени ушло на подготовку и боевое слаживание в составе подразделения?
— Я добрался до Донецка 7 декабря. Через неделю, 14 декабря, поехал в тренировочный лагерь «Востока» в Ясиноватой, где пробыл две недели. А на рассвете 31 декабря 2014 года прибыл в аэропорт. Здесь побывал на разных позициях: «Монастырь», «Мельница», «Уши», «Кочегарка». Затем — поселок Спартак, позиции «Блесна» и «Депо». С лета 2015 года — в батальоне спецназа «Хан». Летом 2017 года — на позиции «Лес» под Авдеевкой.
Если стреляют каждый божий день
— С чего начался ваш боевой путь?
— В конце декабря 2014 года в Донецком аэропорту было тяжело. В том месте, где я работал со «Спартой», «Сомали», «Востоком», по нам стреляли из танков, БМП, «Градов», СПГ, РПГ, пулеметов, били снайперы… Несколько моих хороших друзей были убиты там. За пару месяцев мы потеряли пятерых бойцов. По нам стреляли каждый божий день и каждую ночь. Исключением мог быть день после крупного сражения предыдущей ночью.
— Быстро привыкли к обстрелам?
— Вообще-то, к этому очень быстро привыкаешь. Выстрел из РПГ залетел в здание, где мы находились. Мины попали в наши укрытия. Снаряды взорвались в двадцати метрах от нас… Мы привыкли к этому, и все. Я принял тот факт, что могут убить в любую минуту, даже когда ты не на посту… Много раз нас обстреливали прямо в казармах в двух километрах от фронта. Я сказал себе: «Хорошо, если наступит мой черед, я уйду. А до этого буду выполнять свою работу».
Один раз шел в караул — метров за восемьсот от наших казарм, на передовой. Было примерно 2 часа ночи. Мы прошли через поселок Веселое, повернули за угол и вдруг увидели 15 военных, как выяснилось позже, разведчиков. Абсолютная темень, без фонариков… В пяти метрах от нас — вооруженные люди, и мы не знали, кто они… К счастью, это были наши. Но эти две минуты страшного напряжения под прицелом… Выяснили, кто и откуда.
Позывной «Дай закурить»
— Таких эпизодов было много?
— Много. Если ты услышал пролетевшую пулю и разрыв снаряда, то понимаешь, что они не убили тебя, что ты уже пережил это. Или когда по тебе «чиркают» трассирующие пули. Когда видите одну такую, всегда помните о том, что за ней летят две-три не трассирующие…
— Как ополченцы отнеслись к добровольцу из Америки?
— Им было интересно: американец из Техаса вступил в батальон «Восток». Сначала я хотел взять индейский позывной «Витко», что значит «Бешеный» на языке племени Лакота. Но мне сказали, что для русских людей это тяжело произносить и попросили выбрать другой позывной. Первое, что пришло на ум, — это «Техас». И он стал моим позывным.
Правда, в Ясиноватой за две недели тренировочного лагеря «Востока» я подумал, что у меня появился новый позывной — «Дай сигарету». Потому что я привез с собой американские «Мальборо». И каждый раз, когда выходил покурить, сам курил одну, а раздавал пять. Так и познакомился с ребятами…
Крутые и дураки. Реально — об армии США
— Пригодился ли вам в Донбассе опыт службы в армии США? Есть, с кем и чем сравнивать?
— Я служил в американской армии 35 лет назад — с 1981 по 1984 годы. Многое изменилось с того времени.
Американские солдаты… Некоторые из них — крутые парни, а некоторые — дураки, некоторые — неженки, некоторые — трусы. У США тоже есть несколько крутых воинских формирований. Очень крутых. Но… они не думают о моральных последствиях и критериях того, что они делают. Они реально верят в то, что, атакуя Югославию, Ливию или Сирию, они поступают хорошо. Точно как солдаты Вермахта думали, что поступают хорошо, но были не правы. И сейчас такая же проблема — с американцами. Они не думают о последствиях.
— Как и Народная милиция ЛДНР, американская армия — добровольная…
— Те, кто хотят быть солдатами в американской армии, жаждут приключений, стремятся доказать, что они мужчины. Некоторые хотят убивать или делают это ради денег. В США очень много бедных и безработных. И многие таким способом хотят найти выход из бедности и обеспечить хоть какое-то будущее.
Я до сих пор дружу с тремя парнями, с которыми служил 35 лет назад. Вот сегодня с одним из них общался по Интернету. Все они понимают, что я делаю, и, пожалуй, поддерживают меня больше всего.
Отец — за Трампа, сестра — за Клинтон. Я — за Донбасс
— А что думает ваша семья и друзья?
— Мой брат поддерживал и гордился мной. Последний раз я разговаривал с ним по скайпу в 2015 году. В этот момент ВСУ стреляли по городу. Он слышал через микрофон и видел артобстрел меньше чем в километре от меня через камеру ноутбука. Я просто показал это со своего балкона. Он был реально поражен. В тот вечер у нас был хороший долгий разговор о жизни и смерти, о смысле жизни. Это была последняя в нашей жизни беседа. Через пару недель я получил сообщение о том, что он умер. Он был директором пяти радиостанций в Техасе. Умер от сердечного приступа дома в кровати в 53 года.
Моя мама умерла до того, как я приехал сюда. А отец и сестра реально не понимают и не поддерживают то, что я здесь. Отец — сторонник Трампа, а сестра — за Хиллари Клинтон. Мы смотрим на мир в абсолютно разных направлениях.
— Но в Донбассе у вас создана новая семья?
— Это так, полноценная новая семья. У меня есть крестная мама Людмила, крестный — отец Борис. Они как родители мне. У меня есть жена, для меня она — ангел. И у меня много-много хороших братьев, с которыми я служил на фронте. Мы по-прежнему дружны. Боевое братство так же крепко, как и братство по крови.
Цирк и бизнес вместо Церкви Христовой
— Вы пришли к православию. Что стало причиной?
— Моя семья была протестантская, пресвитерианская, относящаяся к англиканской церкви. Но я еще подростком читал о дзен-буддизме, изучал религию коренных американцев. Прочел Библию от корки до корки несколько раз, полностью прочел Коран. Поехал на Ямайку и жил с растаманами.
— Были в постоянном поиске?
— Да, потому что меня не устраивало христианство на Западе… Вот в Техасе протестанты собирают стадионы, построили мегацеркви, как они называют, которые вмещают 25—30 тысяч людей. Но это просто бизнес. У них есть их «Евангелие преуспевания», в основе которого говорится, что богатые богаты потому, что Бог вознаграждает их за то, что они хорошие. А бедные люди бедны потому, что плохие. И это, действительно, отвратительная, гнусная, лживая теология. Просто омерзительно, когда думаешь об этом, ведь это совершенно противоположно тому, чему учил Иисус Христос. Протестантские церкви в США уже реально напоминают что-то среднее между цирком и бизнесом.
— Но оставалось же католичество?
— На самом деле, я никогда не доверял католикам. Я видел фото папы римского, на котором был крест в цветах ЛГБТ. Я не думаю, что этому может быть оправдание. Скандалы в католической церкви со священниками-педофилами продолжаются десятилетиями, если не столетиями.
Конечно, есть хорошие католики и протестанты, и я знаю их достаточно. Но для меня настоящей официальной Церковью является православная. Она для меня — истинная, искренняя, исторически достоверная, которая ближе всего к учению Иисуса Христа, как я его понимаю. А я, повторюсь, прочел всю Библию несколько раз, и читал очень внимательно.
Шаг к Истине — дело всей жизни
— В Донецке вы приняли святое крещение. Кто помог вам в этом?
— После боев в аэропорту я, уже став корреспондентом, познакомился с Людмилой, которая и стала моей крестной. Она родилась в Донецке, 27 лет прожила во Флориде и вернулась сюда, основав фонд гуманитарной помощи. Я захотел креститься, потому что хотел сказать спасибо Богу на физическом уровне за то, что защитил меня и позволил выжить в аэропорту.
Мой крестный — православный священник отец Борис. И у меня есть еще два друга, тоже православные священники, которые встали в строй. Крестил меня отец Борис. Много раз здесь я принимал святое причастие. Мы с женой венчались в православной церкви. Я — христианин Русской православной церкви.
— На Украине произошел раскол — создана так называемая «поместная церковь», на УПЦ идут гонения, отбираются храмы, изгоняются священники…
— Очень легко увидеть, кто хороший парень, а кто плохой. Можно понять, кто поддерживает церковь, которая существует уже тысячу лет, а кто хочет внедрить новую «церковь» по политическим и корыстным причинам.
В Донбассе смерть витает рядом
— Кто все те люди, которым вы стараетесь оказать гуманитарную помощь в Донбассе?
— Это гражданские люди: от маленьких детей до стареньких бабушек. У них нет ни денег, ни возможности переехать куда-то еще. Они живут под обстрелами и привыкли к этому. Это очень мужественные, добрые и миролюбивые люди. Они не искали войны, это война пришла к ним. Они — поистине невинные жертвы войны, которая никогда бы не случилась без вмешательства правительства США.
У нас были гуманитарные миссии в ДНР и ЛНР. За все эти годы мы привезли много продовольствия и товаров, передавали людям деньги. Помогли многим, на линии фронта и не только, помогали детским домам, школам, пенсионерам в поселке Веселое, в Горловке, в поселке шахты им. Гагарина, Тельманове, Амвросиевке.
— Сейчас должно действовать очередное перемирие. А как обстоит дело в реальности?
— Пару дней назад мы были в Петровском районе Донецка. Противник вел беспорядочный огонь из АГС по жилому району. Мужчина-шахтер и его сын были дома, смотрели телевизор. Он пошел на кухню, поставил чашку с кофе и вернулся назад в гостиную. И в этот момент граната АГС влетела прямо в окно и разнесла всю кухню. Вторая граната ударила по двору, где играла маленькая девочка Катя. К счастью, она не была ранена.
В Донбассе смерть витает рядом, появляется во дворах, стучится в квартиры. Это часть жизни нашего города. И людям кто-то должен помогать и защищать их.
Ко встрече пиратов на поле боя готов
— Иностранные специалисты действуют со стороны ВСУ в зоне конфликта. Вам приходилось сталкиваться с ними?
— Нет. Но когда я был на Спартаке в 2015-м, мы слышали английский язык на частотах украинской армии. Звучали голоса и с американским акцентом. Я лично слышал их! Абсолютно уверен, что это были американцы на самих позициях ВСУ. Для меня они — как пираты-наемники.
Донецкая народная республика — теперь мой дом. И мне не важно, кто нападает на нее, откуда они: из Америки или откуда-то. С удовольствием встречу врага на поле боя, чтобы разгромить его всеми возможными способами. Если они приходят сюда, чтобы воевать…
— Знаю, что в Интернете вы общались с наемниками на той стороне.
— У меня действительно были дебаты в Facebook со шведским наемником. Майкл Скиллит — по-моему, так его звали. Он служил в «Азове», сказал, что был снайпером. О, еще был американец Крэйг Лейн — он говорил, что был в «Правом секторе»1 (экстремистская организация, запрещенная в РФ) на Спартаке. Воевал в то же самое время, что и я. Но он вернулся в США, Скиллит вернулся Швецию…
Знаете, они настоящие преступники: воевали в неонацистских формированиях. Я немного пообщался в переписке с этими двумя парнями и не нашел, за что их хотя бы немного стоило бы уважать. Я готов их встретить на поле боя в любой момент.
Продолжение интервью читайте в ближайшее время на сайте Федерального агентства новостей.
1 Организация запрещена на территории РФ.
