Share Tweet Share Share Email CommentsПро судьбу Сергея Королева, создателя ракетно-космической техники и «виновника» космических успехов СССР, многое известно. Сняты фильмы, сохранились дневники, воспоминания. Но и его жизнь становится предметом спора. Вот и сейчас снова заговорили о его положении в лагерях. Некоторые полагают, что талантливому конструктору были созданы особые условия на Колыме, и он мог спокойно работать по своему профилю.
Владимир Тихомиров решил напомнить, в каких условиях отбывал срок будущий генеральный конструктор ракетно-космической промышленности СССР.
Сергей Королев, работавший до войны руководителем отдела Реактивного института, был арестован ночью 27 июня 1938 года. Взяли его в служебной квартире в доме на Конюшковской улице и сразу же отвезли во внутреннюю тюрьму НКВД на Лубянке, где Королева поставили на «конвейер» — череду непрерывных допросов, когда подследственному не давали ни есть, ни пить, ни спать, выбивая нужные показания.
Как следует из протокола, сохранившегося в уголовном деле Королева, методом «конвейера» его обрабатывали почти месяц. В конце концов он признал, что состоял в антисоветской вредительской организации, в которую его вовлекли его начальники и руководители по Реактивному институту.
Много лет спустя он скажет жене:
Я подписал протокол потому, что мне угрожали:
«Не подпишешь — погубим твою жену и дочь».
Королева обвинили по самой тяжкой 58-й «политической» статье, по двум пунктам сразу: «Подрыв государственной промышленности, совершенный в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий, или противодействие их нормальной деятельности» и «Всякого рода организационная деятельность, направленная к подготовке или совершению предусмотренных в настоящей главе преступлений…»
Его дочь Наталья Королева вспоминала:
“Когда папу арестовали, мне было три года. Тогда я не знала, что отец в тюрьме. Мама говорила: он летчик, выполняет важное правительственное задание. Впрочем, однажды соседский мальчик заявил, что родители запретили ему водиться со мной. Он, как и я, не понимал, о чем идет речь, ведь мы были слишком маленькими.
Но после этого случая моя мама решила, что я не буду гулять во дворе, и мы с бабушкой каждый день ходили в зоопарк, благо, он находился поблизости. Я безумно любила папу, его фотография висела над моей кроваткой. На праздники мама вручала мне книги с дарственными надписями, сделанными печатными буквами: «Котику. От папки Сережи»”.
Ровно через три месяца после ареста состоялся суд. Военная коллегия СССР «за участие в троцкистской вредительской организации» дала Королеву 10 лет лагерей — по тем временам этот приговор означал расстрел.
Почти год просидел он в Новочеркасской тюрьме, ожидая своей участи. Его спас приход Берии к власти:
“Тогда поколение «ежовских» чекистов пошло под нож, и многие дела, сфабрикованные «ежовцами» в 1937–1938 гг., были показательно возвращены на доследование”.
13 июня 1939 года в результате усилий родственников и друзей был отменен и приговор Королеву — «для доследования».
Наталья Королева вспоминала:
“В одном из писем из тюрьмы отец эзоповым языком подсказал, у кого нужно искать помощи. В письме было сказано, что он восхищен рекордным перелетом Москва-Дальний Восток женского экипажа во главе с летчицей Валентиной Гризодубовой. А также просил передать привет дяде Мише.
В семье поняли, что дядя Миша — это другой знаменитый летчик, депутат Верховного Совета СССР Михаил Громов. Оба этих пилота были одними из первых Героев Советского Союза. Громов обратился к председателю Верховного суда СССР Ивану Голякову, а тот попросил разобраться своего заместителя Василия Ульриха, который начертал резолюцию: «Прошу пересмотреть дело Королева»”.
«Король уже не встанет»
Но даже председателю Верховного Суда СССР не удалось остановить ГУЛАГ-овскую мясорубку. Дело в том, что пока родственники хлопотали за Королева, его по этапу отправили на Дальний Восток. И уже 14 июля 1939 года эшелон доставил Королева во Владивосток, где партию зеков посадили на пароход и отправили в Магадан.
Так 3 августа Сергей Королев оказался в поселке Мальдяк — на золотом прииске, на котором совершенно официально ежедневно умирало от 10 до 15 человек.
Прииск был только открыт, поэтому зеки на лютом морозе жили в палатках, а бревенчатые бараки были предназначены только для охраны и конвоя. Смертности «человеческого материала» способствовало и то, что лагерем фактически управляли «социально близкие» уголовники, которые отнимали у политических и без того скудное питание.
Расстрелы за невыполнение плана были в порядке вещей. Документально засвидетельствовано:
В 2 часа ночи на прииск «Мальдяк» приехал прокурор Метелев и к 6 утра рассмотрел 200 дел. 135 человек приговорил к расстрелу. Никому из арестованных не задал ни одного вопроса.
С прииска Мальдяк Королев сумел отправить письмо, которое доставил освободившийся молодой парень, отбывавший срок за уголовное преступление.
“От него мама и бабушка узнали, что дела у папы совсем плохи — расшатались и стали выпадать зубы, распух язык, начали отекать ноги. Отец попал в немилость к старосте — заправлявшему всем уголовнику — за то, что посмел заступиться за зека, у которого не оставалось сил везти тачку. Папу стали лишать пайки”.
За несколько месяцев Королев фактически превратился в доходягу, оказавшегося на грани жизни и смерти. Спас его бывший директор Московского авиазавода Михаил Усачев. Он любого умел заставить уважать себя — сильная личность, к тому же отличный боксер. В одной из палаток уголовник показал ему доходягу:
“Это Король, из ваших политических, он уже не встанет”.
Усачев узнал Королева, с которым был когда-то знаком по работе в Москве. Он добился, чтобы его положили в санчасть. Лагерный врач приносила из дома картошку, выжимала из нее сок и натирала им десны больных цингой пациентов. А после пришел приказ о том, чтобы Королева этапировали на пересмотр дела в Москву.
Месяцы, проведенные на золотоносном прииске, оставили такую страшную рану в душе, что отец спустя годы неоднократно повторял:
«Я ненавижу золото».
Случайное спасение и шарашка
Наконец, уже в ноябре 1939 года до Севвостлага наконец дошла бумага об отмене Королеву приговора. И его повезли по Колымской трассе обратно в Магадан, забыв дать конвою для него продуктов. На одной из остановок он, совершенно уже обессиленный, едва доплелся до одинокого колодца и на его краю увидел… буханку хлеба! И она спасла ему жизнь.
В Магадане Королеву снова повезло: он не успел попасть к рейсу теплохода «Индигирка». Во время шторма 12 декабря «Индигирка» потерпела катастрофу у берегов японского острова Хоккайдо, и все 740 запертых в трюме заключенных погибли.
Под Новый год Королев все-таки попал во Владивосток и был отправлен далее по этапу в Хабаровск. К тому времени он потерял четырнадцать зубов, опух от цинги и едва мог передвигаться.
Он был настолько плох, что начальник Хабаровской пересылки отпустил его без конвоя к докторше, которая отмыла и перевязала гниющие язвами ноги, снабдила витаминами и лекарствами. На следующий день послала в тюрьму два таза с сырой капустой и свеклой — лучшее лекарство от цинги.
До Москвы Сергей Павлович добрался только 28 февраля 1940 года, когда разработанный по его проекту ракетный планер уже совершил первый успешный полет. Пересмотр дела состоялся, и хотя Королев отказался от всех показаний, ему лишь незначительно сократили срок — до 8 лет.
Но в лагеря инженер больше не попал: по поручению Берии Королеву предложили написать заявление с просьбой использовать его по специальности. И Королев был направлен в так называемую «шарашку» — конструкторское бюро ЦКБ-29, в котором заключенные создавали новый военный самолет под руководством зека, выдающегося авиаконструктора Андрея Туполева.
В «шарашке» условия были гораздо лучше, чем в камере, отцу даже разрешили свидания с родными.
“Я хорошо запомнила нашу первую с ним встречу: маленький внутренний дворик тюрьмы. Мы с мамой зашли в одну дверь, отец — в другую. Мне уже было пять лет. Первое, что спросила:
«Папа, как ты посадил здесь самолет, ведь места мало?»
Ответил охранник:
«Сесть сюда несложно, а вот выйти — очень и очень тяжело»”.
В июле 1941 г. «шарашку» эвакуировали в Омск, откуда Королева вскоре вызывают в Казань. Там ему поручили заниматься разработкой самолетных двигателей. В 1944 году Королев попал под амнистию. 27 июля он был досрочно освобожден из заключения, а 10 августа получил справку о досрочном освобождении и снятии судимости. Его реабилитация последует только в 1957 году — за полгода до запуска первого искусственного спутника Земли.
P.S. 14 января 1966 года главный конструктор умер после неудачной полостной операции. У Сергея Павловича недостаточно широко раскрывался рот, поэтому ему не смогли корректно ввести дыхательную трубку в трахею. Известный хирург Борис Петровский вспоминал, что Королев скрывал, что у него были сломаны челюсти, он не мог широко открыть рот.
Оперируя людей, прошедших ужасы репрессий 30-х годов, я довольно часто сталкивался с этим явлением. У меня нет никаких сомнений, что во время допросов в 1938 году Королеву сломали челюсти. Это обстоятельство и заставило нас сделать трахеотомию — разрез на горле, чтобы вставить трубку.
Сергею Павловичу было всего 59 лет» [47].
И что? Создатель большевицкой космонавтики был единственным, кого они же и убили?
Да вовсе нет. Академик Вавилов, талантливейший русский ученый, был также убит большевиками. Понятно, воспользовавшись его трудами, как же без этого, большевики убили и его.
А вот что свидетельствует о своем пребывании в подвалах Лубянки лучший полководец 2-й мировой маршал Рокоссовский, годом ранее Королева подвергшийся ложному доносу — изобретению эпохи большевизма — самому варварскому из всех когда-либо лютовавших на земле узаконенных тиранами беззаконий. Людей в ту пору забирал ночью «черный воронок» и о таких людях уже больше никто ничего не знал. А кто очень хотел что-либо узнать, и сами исчезали также безследно и также навсегда…
И никто не знает — как бы могла закончиться война, если бы ему, который остановил врага под Москвой, добил в Сталинграде, разгромил наголову на Курской дуге и в Белоруссии, не удалось в течение двух с половиной долгих лет пыток и издевательств претерпеть и вынести все выпавшие на его долю испытания. Если бы не удалось выдержать и не сломаться и позволить советским властям себя уничтожить, объявив, как и тысячи подобных ему командиров красной армии, врагом народа. А ведь его долго и упорно лубянские советские палачи:
«“Били… Вдвоём, втроём, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу — верная смерть”, — поведал сам маршал на встрече со слушателями Военной академии им. М.В. Фрунзе в 1962 г. Во время пыток ему выбили девять зубов, сломали несколько рёбер…» [60] (с. 220).
Так что наш выдающийся маршал стоит и здесь в одном ряду с Вавиловым и Королевым. И если Вавилова убили, а Королев умер впоследствии от побоев, что нанесло огромнейший урон нашей науке, то Рокоссовский, как и положено настоящему солдату, все же претерпел все выпавшие на его долю испытания и остался на зло врагам (то есть большевикам — германским шпионам) все-таки жив. Что и спасло нашу Родину в очередной раз от навалившейся на нее смертельной опасности.
Но и это далеко не все потери русской науки от хозяйничания в стране этого кровавого режима. Ведь даже изобретателя символа великой победы в Отечественной войне, знаменитой на весь свет «Катюши», большевики, после принятия ее на вооружение, также умудрились расстрелять (зачем им сам изобретатель, если изобретение уже у них в руках?):
«О легендарной “Катюше” знают даже дети. Это орудие стало настоящим символом Великой Отечественной. Однако мало кому известно о том, что его создателя, советского ученого Георгия Лангемака, расстреляли еще за 3 года до начала войны. А само изобретение буквально присвоил себе инженер Андрей Костиков…
В 1928 году Георгий Лангемак окончил военно-техническую академию и стал трудиться в Газодинамической лаборатории. Через 5 лет на базе данной лаборатории был учрежден Реактивный НИИ, заместителем директора которого назначили именно Георгия Эриховича. В период своей работы как в лаборатории, так и в институте Лангемак занимался реактивными снарядами. Эти труды впоследствии и легли в основу легендарной “Катюши”. В 1937 году за научные достижения самого Лангемака и его коллег отметили правительственными наградами.
Буквально через несколько недель после этого Лангемака взяли под стражу, а в 1938 году расстреляли. Ученого обвинили в шпионаже в пользу Германии, во вредительстве и в членстве в антисоветской организации.
Не последнюю роль в печальной участи талантливого конструктора сыграл упомянутый выше инженер Андрей Костиков. Именно Костиков занял кресло Лангемака после его казни и стал “отцом” знаменитой “Катюши”. Советская власть в свою очередь не раз отмечала деятельность Костикова по разоблачению так называемых “врагов народа”.
Только спустя 2 года после смерти Сталина, то есть в 1955 году Лангемак был реабилитирован. А в конце 1980-х годов специальная комиссия наконец занялась расследованием в отношении Костикова и “его изобретения”. В результате проделанной работы выяснилось, что Костиков был причастен к арестам Лангемака и его коллег, так как именно он (Костиков) возглавлял совет, который и признал работы ученых вредительскими.
В 1991 году Георгию Эриховичу окончательно было возвращено его доброе имя и признано его авторство в отношении “Катюши”, а также присвоено звание героя Социалистического труда» [59].
Так что все самые серьезные достижения, которые на сегодня присвоены себе большевиками, что в освоении космоса, что в победе в Великой Отечественной войне, случились вовсе не с помощью, но вопреки воле большевиков, оккупировавших Россию!!
Библиографию см. по:
Слово. Том 36. Серия 12. Книга 3. Раскулачивание https://www.proza.ru/2019/03/11/1281
