Share Tweet Share Share Email Comments
Все знают, что сажать деревья – это хорошо. А загаживать природу планеты – это плохо. Многие понимают, что столь простые истины мешают делать деньги тем, у кого их давно и так больше чем достаточно. Но мало кто видит, что именно поэтому простые и ясные вещи превращаются у нас в чрезвычайно сложные для решения проблемы политики и науки.
Если по большому счету, то материал этот подготовлен ради иных целей, суть и важность которых проявится ближе к финалу. Пока же – для правильной ориентации в общей сути рассказа – достаточно дать лишь несколько ключевых формул-заповедей от одного известного ученого, нобелевского лауреата и просто мудрого человека. Пять универсальных рекомендаций для всех, кто любит думать и хотел бы понимать происходящее вокруг:
- Не позволяйте себе застревать в западне опыта, наработанного вами ранее.
- Не позволяйте себе попадать в зависимость от мнений любых авторитетов – вроде великого профессора в вашей области, к примеру.
- Не цепляйтесь за то, что вам не требуется.
- Не избегайте конфронтаций.
- Не забывайте дух своего детского любопытства.
Все эти советы, как видим, имеют весьма отдаленное отношение к посадке деревьев и к важности постоянной заботы о природе. Но коль скоро всё в нашем мире тесно связано незримыми нитями взаимных зависимостей, начать тут полезно именно с темы о деревьях и о природе планеты, упорно загаживаемой человеком.
1. «Впервые подсчитаны ошеломительные цифры»
В июле 2019 научным журналом Science опубликована статья про «Потенциал глобального восстановления древесных насаждений», подготовленная большим коллективом авторов из институтов и исследовательских центров в Швейцарии, Италии и Франции (“The Global Tree Restoration Potential,” by Jean-Francois Bastin et al. Science, Vol. 365, issue 6448, July 5, 2019).
Главный вывод ученых сводится в статье к тому, что насаждение миллиардов новых деревьев по всему миру – это на сегодняшний день не только самый мощный, но и самый дешевый способ преодоления климатического кризиса на планете. К данному выводу ученых привели результаты проведенных ими подробных расчетов того, как много еще деревьев может быть реально высажено на планете без посягательств на территории, уже занятые ныне под сельское хозяйство и городские массивы.
По мере того, как деревья растут, они поглощают и перерабатывают двуокись углерода, массовое производство которой человеком видится в науке как главная причина нынешнего глобального потепления. Новое же исследование ученых свидетельствует, что программа всемирного высаживания растений могла бы ликвидировать две трети всех тех вредных масс газа, которые нагнетаются в атмосферу из-за индустриальной активности человечества. Две трети – это очень много. По сути дела – это возвращение атмосферы планеты к тому состоянию, которое было сто лет тому назад. Полученные в их расчетах цифры сами исследователи описывают как «поразительные и ошеломительные».
Если говорить о цифрах чуть подробнее, то аналитические оценки показали, что сейчас на планете имеется 1,7 миллиардов гектаров земли, лишенной древесной растительности, но способной предоставить почву для естественного роста 1,2 триллионов местных деревьев. Суммарно эта территория составляет примерно 11% всей суши на планете и эквивалентна, в огрубленных цифрах, общей совокупной площади США и Китая. Тропические области планеты способны иметь практически 100-процентное покрытие деревьями, в то время как для прочих территорий возможно более прореженное покрытие. В среднем же под кронами деревьев может находиться примерно половина всей земли планеты.
Ученые особо подчеркивают, что заранее исключили все те области и территории, которые используются человеком для выращивания сельскохозяйственных культур и для городского проживания. Но при этом в оценки и расчеты включены такие территории, где посадки деревьев могут способствовать животноводству…
2. Если повнимательнее оглянуться назад
Как это часто бывает в науке, новая публикация исследователей с сильно звучащими выводами была воспринята коллегами неоднозначно. Одни восприняли результаты с интересом и энтузиазмом, другие, наоборот, тут же бросились критиковать методику и громко сомневаться в правильности выводов. Что, в общем-то, вполне обычно и естественно для любой заметной работы на актуальную и горячо дискутируемую тему.Но один из часто привлекаемых контр-аргументов критиков хотелось бы, однако, выделить совершенно особо. Сводится аргумент к тому, что деревья надо не только посадить, но еще и ждать 30-40 лет до тех пор, когда они вырастут в полноценные лесные насаждения. А это, мол, слишком уж долгий срок ожидания для лечения нынешних бед человечества…
Здесь, ясное дело, совершенно нет смысла погружаться в полемику по столь частному вопросу. Однако определенно есть смысл подчеркнуть и напомнить, что простое и ясное решение гранд-проблемы в виде формулы «сажать побольше деревьев» на самом деле было впервые выдвинуто в науке 40 с лишним лет тому назад. Причем выдвинуто именно в контексте наших возможных действий для снижения уровня двуокиси углерода в атмосфере. И что особо примечательно, предложил это делать знаменитый ученый, на которого в мейнстрим-науке и поныне продолжают навешивать ярлыки «диссидента и еретика»…
Происходила эта история в середине 1970-х годов, когда ученые уже начали смотреть на перемены климата как на вполне реальную, однако еще достаточно отдаленную угрозу. Но такую угрозу, тем не менее, которая в конечном счете заставит людей полностью перестроить всю уже имеющуюся индустриальную экономику. Одним из тех ученых, кто среди первых решил заблаговременно озаботиться этим вызовом для человечества и поискать решения, работоспособные с точки зрения современной науки, стал известный физик и математик Фримен Дайсон.
«Предположим, что вместе с растущим уровнем СО2 мы скатываемся к серьезнейшей экологической катастрофе», написал он во введении к своей статье 1976 года, предоставившей подобающие аналитические выкладки и озаглавленной весьма актуально даже по нынешним понятиям: «Можем ли мы управлять уровнем двуокиси углерода в атмосфере?». На следующий год, в 1977, эта статья была опубликована в научном журнале Energy, а суть главного вопроса была сформулирована там так:
Есть ли у нас возможности остановить или обратить процесс возрастания СО2 в течение нескольких лет посредством таких действий, которые были бы менее драматичными, нежели сворачивание индустриальной цивилизации?
Вывод анализов Дайсона в этой статье был вполне однозначным: да, замедлить перемены климата было бы вполне возможно – просто массовыми посадками деревьев. Но не в качестве окончательного и перманентного решения проблемы. Вместо этого он видел деревья в качестве кратковременной меры для приостановки процесса, такой меры которая притормозила бы общий процесс на время, достаточно долгое для того, чтобы технологии удалось подстроить под новые климатические условия.
Подлинно долговременным ответом, если уж такая катастрофа становится неизбежной, должно быть прекращение сжигания ископаемых видов топлива (угля, газа, нефтепродуктов) и преобразование нашей индустрии к обновляемым видам энергии на основе фотосинтеза, ядерных процессов, источников геотермального тепла и прямого преобразования солнечной энергии…
Неотложная программа посадки растений предоставила бы необходимый краткосрочный ответ для задачи удержания уровня СО2 на то время, пока будет происходить уход индустрии от ископаемых видов топлива.
Слова эти, подкрепленные внятными аналитическими расчетами, были написаны видным ученым, пора еще раз напомнить, свыше сорока лет тому назад.
Причем совершенно нельзя говорить, будто статью Дайсона никто тогда не заметил. Совсем наоборот, именно в тот период тема перемены климата уже была весьма актуальной не только в науке и политике, но и в средствах массовой информации. Вот только то, сколь удивительные трансформации этой темы произошли в науке всего за несколько лет, сегодня предпочитает не вспоминать практически никто из активистов борьбы с глобальным потеплением.
3. Поиски «догмы для страхов»: глобальное похолодание
Неоспоримые факты истории заключаются в том, что практически все 1970-е годы наука опасалась вовсе не климатических катастроф в связи с глобальным потеплением, а совсем даже наоборот – всех страшило очевидное наступление нового ледникового периода. И для этого тоже были весьма серьезные научные основания.
Одним из главных научных достижений, внесших свой вклад в страхи глобального похолодания 1970-х, была революция в геологии четвертичного периода (современный период в истории Земли за последние 2,6 миллионов лет). Вплоть до конца 1960-х годов общее мнение ученых в целом было таково, что планета в этот период пережила 4 периода обледенения, однако точные интервалы времени для этих периодов были неизвестны, поскольку техника датировки была развита еще недостаточно.
Затем у науки появились новые, более совершенные методы датировки, благодаря которым стало известно, что за период последних 700 тысяч лет произошло не менее 8 циклов смены климата от холодного к теплому и обратно. Также новые методы анализа показали, что нормой был скорее климат холодный. Так что на самом деле и вообще весь Четвертичный период (т. е. последние 2,5 млн лет) наиболее адекватно было бы описывать как растянутый ледниковый период, перемежающийся короткими «межледниковыми эпохами» с более теплым климатом.
Эти теплые межледниковые интервалы происходили словно по каким-то неведомым нам часам с циклом 100 000 лет, причем имеющиеся у ученых данные отчетливо показывали, что нынешний теплый цикл вот-вот должен подойти к концу. Иначе говоря, нынешняя эпоха – именуемая Голоцен – как 10 тысяч лет теплого стабильного климата, на основе которого построено все сельское хозяйство, очевидно движется к своему завершению…
К таким выводам стал приходить консенсус ученых-геологов к началу 1970-х годов, а буквально тогда же, 1972-1973 годы, на планете были отмечены резкие и небывалые прежде перемены климата: экстремально высокие и низкие температуры, ужасные засухи и пожары в одних регионах, и сверхобильные осадки с разрушительными наводнениями в регионах других, заметный рост ураганов-торнадо и прочие катастрофические события подобного рода.
Тяжелейшие последствия засух в странах третьего мира стали причиной массового голода, эпидемий и смертей, а экстремальные погодные события стали большой и горячей темой всех телевизионных новостей и общественного обсуждения в относительно благополучном мире стран богатых и сытых. Все эти погодные катаклизмы в сочетании с новейшими открытиями геологической науки достаточно естественным образом стали приводить ученых к обобщениям. Поэтому в течение 1970-х годов сильнейшие засухи и любые прочие виды экстремальной погоды стали все более отчетливо связывать с гипотезами целого ряда авторитетных ученых об общем природном сдвиге глобального климата в направлении похолодания.
Дабы надлежащим образом подготовить народ к неприятным переменам, популярные американские еженедельники TIME и NewsWeek в 1974 и 1975 году публиковали обстоятельные материалы о грядущем наступлении нового ледникового периода. С типичными предупреждениями такого рода, в частности:
Для ученых эти на первый взгляд отдельные инциденты предоставляют заблаговременные признаки фундаментальных перемен в погоде планеты. Центральный факт заключается в том, что после трех четвертей столетия с экстраординарно мягкими условиями, климат Земли начал, похоже, охлаждаться.
Метеорологи спорят о причинах и масштабах тенденции к похолоданию, а также о её конкретных влияниях на местные условия погоды. Однако все они почти единодушны в той точке зрения, что эта тенденция сократит продуктивность сельского хозяйства на весь период до конца столетия. Если же климатические перемены окажутся столь велики, как опасаются некоторые пессимисты, то результаты голодных лет могут оказаться катастрофическими…В промежутке же между такими публикациями СМИ еще более обстоятельный обзор на данную тему был подготовлен в ЦРУ США, сотрудниками Отдела исследований и разработок этой спецслужбы. Аналитический отчет получил название «Изучение климатологических исследований в свете проблем разведки», и ныне его в полном виде можно найти на сайте Climate Monitor итальянского климатолога Гуидо Гуиди (“A Study of Climatological Research as it Pertains to Intelligence Problems”, Office of Research and Development of the Central Intelligence Agency, 1974 ).
Ключевые моменты этого исследования выглядят так:
Ведущие климатологи западного мира подтвердили недавние сообщения о постепенной глобальной перемене климата. Стабильность большинства государств основана на постоянной зависимости от источников пищи, однако именно эта стабильность окажется невозможна в условиях новой климатической эры. [Ныне, согласно одному из авторитетных прогнозов] Климат Земли возвращается к условиям нео-арктической эры (1600-1850), известной как эра засух, голода и политических беспорядков в западном мире.
На протяжении тех 250 лет подавляющая часть мира страдала от сильнейших экономических и политических потрясений, которые можно было прямо или опосредованно связывать с климатом нео-арктической эры. Следующий Малый Ледниковый Период способен вызвать гибель сотен миллионов людей по всему миру и стать причиной массовых социальных беспорядков…
Самое любопытное, однако, что ближе к концу 1970-х годов консенсус ученых-климатологов стал делать разворот на 180 градусов. Сначала понемногу, а затем всё более заметно научный мейнстрим начал склоняться в сторону диаметрально противоположной оценки тенденций – с глобального похолодания на глобальное потепление. Происходила же эта удивительная метаморфоза в непосредственной увязке с идеями природозащитников о влиянии индустрии человечества на атмосферу и климат Земли. В частности, на расширение озоновой дыры из-за химикатов и на нарастание «парникового эффекта» из-за увеличения уровня CO2. Известная специфика проявлений парникового эффекта плохо сочеталась с гипотезой глобального похолодания, но зато сама собой подталкивала ученых к более правдоподобной в этом контексте гипотезе «глобального потепления».
Подробности всей этой нечистой истории со сменой научного консенсуса можно найти в недавней книге-расследовании Берни Левина «В поисках сигнала катастрофы: Происхождение IPCC, Межправительственной группы экспертов по изменению климата» ( Bernie Lewin, «Searching for the Catastrophe Signal: The Origins of The Intergovernmental Panel on Climate Change». GWPF Books, 2017). Наиболее же примечательным фактом в столь радикальном пересмотре научной точки зрения на явно нетривиальную проблему стало то, что происходило это всё в период президентства Джимми Картера (1977-1980). То есть в тесной связи с обострением сугубо внутриполитической борьбы между разными военно-промышленными и олигархическими структурами в высших эшелонах власти США.
Перемены тут шли необычайно быстро. В самом начале правления Картера, в январе 1977 еженедельник TIME посвятил обложку и тему номера «Великому замерзанию», охватившему США и предвещающему грядущее общее похолодание климата (WEATHER: The Big Freeze, TIME magazine, January 31, 1977. Vol. 109 No. 5 ):
Отчего это дождь стал вдруг белый? Пораженные миллионеры, зимующие на своих дорогущих виллах в Палм-Бич, Флорида, на прошлой неделе пригляделись повнимательнее к странным осадкам, падающим с небес, и обнаружили – возможно ли это? – да-да, что непонятной субстанцией оказался снег. В этих теплых местах отмеченный вообще впервые. В другом месте юга, в Далласе, Техас, прохожие, не привыкшие к подобной беде, с середины ноября скользят и падают на обледеневших тротуарах. А в Буффало тем временем целая серия буранов намела этой зимой поразительный покров снега толщиной 126,6 дюйма…
Судя по аналогичным публикациям в научной и научно-популярной прессе, вплоть до 1979 года множество климатологов все еще продолжало «по старинке» сообщать о том, что тенденции на глобальное похолодание вполне очевидны из фиксируемых данных погоды. Но вскоре, однако, практически сразу вслед за приходом к власти республиканской администрации Рейгана в 1981, все разговоры о похолодании вдруг резко прекратились.
Когда демократ Джимми Картер не сумел переизбраться на второй срок, то всеобщая обеспокоенность и климатом, и энергетическим кризисом, и неотложностью перехода с ископаемого топлива на возобновляемые источники энергии – всё это как-то очень быстро рассосалось и совершенно перестало интересовать СМИ. Цены на нефть упали, а климат вдруг начал отчетливо демонстрировать ученым признаки того, что четыре десятилетия похолодания подошли, судя по всему, к своему концу…
4. О похолодании всем забыть, теперь надо бояться потепления
На этом месте ленту истории удобно быстренько перемотать примерно лет на тридцать вперед, к финальным годам правления республиканской администрации Джорджа Буша-сына. Когда народ уже бесконечно устал от темы решительной и нескончаемой войны с «мировым терроризмом», а потому пугать людей этой «смертельной угрозой» стало весьма затруднительно.
Но зато у мирового сообщества ученых обнаруживается уже в корне иной научный консенсус относительно климатических перемен. И он опять-таки оказывается и тревожен, и очень мощно вплетен в политическую борьбу конкурирующих партий. А уже знакомый нам популярнейший еженедельник TIME, всегда чутко реагирующий на политические тенденции, публикует в апреле 2006 специальный выпуск, целиком посвященный грядущим бедам Глобального Потепления.
Журнал изо всех сил пытается заставить читателей не просто обеспокоиться, а «ОЧЕНЬ обеспокоиться». Ибо, как гласит обложка :
Перемены климата – это не какая-нибудь там проблема смутного будущего. Это проблема, уже сегодня наносящая вред планете с тревожной скоростью. Здесь мы расскажем, как это скажется на вас, на ваших детях, а также и на детях ваших детей.
Земля находится в точке перелома. Каким образом это угрожает вашему здоровью. Каким образом Китай и Индия могут помочь спасению мира – или же разрушить его. Рассказ о крестоносцах во имя спасения климата планеты.
Тема «крестового похода» ученых и политиков звучит тут, ясное дело, далеко не случайно. Изначально тесная и глубокая сопряженность климатических проблем и политической жизни отчетливо превратила всю эту историю из серьезно-научной в эмоционально-религиозную.
Немало содержательной и проясняющей информации об этих аспектах происходящего можно найти в текстах и выступлениях уже знакомого нам физика и математика Фримена Дайсона. Который по сути дела с самого начала всей этой истории находится «в теме». И не только хорошо знает о том, что реально представляют собой декларируемый «научный консенсус» или бездоказательно-религиозная суть выдвигаемых учеными догматов, но и при любой возможности говорит об этом публично и громко.
В частности, Дайсону очень не нравится то, что одним из таких догматов современной науки как религии стало и «глобальное потепление». Цитируя ученого дословно, говорится об этом так:Большинство известных мне дискуссий, посвященных научным и экономическим аспектам глобального потепления, обходят стороной самый важный вопрос. Это вопрос скорее религиозного, чем научного свойства. Существует такая всемирная светская религия — «забота об окружающей среде», покороче ее можно назвать энвайронментализмом. Согласно этой религии, роль людей на Земле — это роль тех, кто управляет хозяйством. Соответственно, портить планету отходами нашей роскоши — это грех, а праведный путь состоит в том, чтобы жить как можно экономнее.
Основам энвайронменталистской этики учат детей в детских садах, школах и колледжах по всему миру. Энвайронментализм занял место социализма, став ведущей светской религией. Эта религия имеет прочные этические основы. Ученые и экономисты могут быть вполне согласны с буддистскими монахами и христианскими проповедниками в том, что разрушение нашей естественной среды обитания есть зло, а бережная охрана деревьев, птиц и бабочек — это благо.
Всемирное сообщество энвайронменталистов имеет очень сильную позицию в моральной сфере и ведет человеческое общество по пути надежды на лучшее будущее. Энвайронментализм, как религия надежды и почтительного отношения к природе, пришел всерьез и надолго. Принадлежать к этой религии можем мы все, в независимости от того, верим ли мы в опасность глобального потепления или нет.
К великому сожалению, однако, движение энвайронментализма приняло в качестве одного из догматов своей веры убеждение о том, будто глобальное потепление сильнее, чем что-либо другое, угрожает экологии нашей планеты. Именно по этой причине споры о глобальном потеплении стали такими горячими и ожесточенными.
Хуже того, общественность поверила в то, будто любой человек, скептически относящийся к опасностям глобального потепления, является непременно и врагом окружающей среды. Отчего теперь перед скептиками вроде меня стоит непростая задача — убедить общественность в обратном.
Многие из таких скептиков — преданные энвайронменталисты. И они с ужасом наблюдают, как всеобщая одержимость глобальным потеплением отвлекает внимание общественности от намного более серьезных опасностей, уже сегодня угрожающих нашей планете…
Сосредоточиться конкретнее на том, что за серьезные опасности угрожают человечеству и планете куда больше, нежели гипотетические катастрофы глобального потепления, имеет смысл чуть дальше. А здесь будет к месту пояснить подробнее, почему Фримен Дайсон очень убежденно относит себя к скептикам и еретикам науки в климатологических спорах (аргументы ученого удобнее всего дать прямыми цитатами из его лекции в Москве в марте 2009 года, носившей название «Еретические мысли о науке и обществе» ):
Моя первая ересь состоит в том, что весь нынешний ажиотаж вокруг глобального потепления сильно преувеличен. Здесь я выступаю против священного братства специалистов по моделированию климата и толп введенных ими в заблуждение граждан, которые верят цифрам, предсказываемым климатическими моделями. Они, конечно, говорят, что у меня нет метеорологического образования, а следовательно, я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы рассуждать об этих вопросах.
Но я изучал модели климата и знаю их возможности. Эти модели основаны на решении гидродинамических уравнений, и они замечательно описывают движения жидкостей и газов в атмосфере и в океанах. Но они очень плохо описывают облака и пыль, химию и биологию полей, сельхозугодий и лесов. Эти модели и близко не подходят к тому, чтобы описывать тот реальный мир, в котором мы живем.
Не вызывает сомнения, что местами на нашей планете действительно происходит потепление климата. Я вовсе не говорю, что это потепление не вызывает проблем. Вполне очевидно, что вызывает. Вполне очевидно, что нам следует стремиться разобраться во всём этом лучше. Но я говорю, что эти проблемы сильно преувеличены. На них тратятся деньги и отвлекается внимание от других проблем, более актуальных и более для нас важных. Таких как бедность, инфекционные заболевания, образование, здравоохранение и сохранение живых существ, населяющих сушу и океаны. Не говоря уже о самой важной из всех проблем — войны и мира, включая избавление от ядерного оружия.
Когда я прислушиваюсь к публичным дебатам об изменениях климата, мне бросаются в глаза колоссальные пробелы в наших знаниях, неполнота наших наблюдений и поверхностность наших теорий. Во многих фундаментальных процессах в экологии Земли мы разбираемся плохо. Только если мы разберемся в них намного лучше, мы сможем поставить точный диагноз нынешнего состояния нашей планеты. Если мы пытаемся заботиться о Земле точно так же, как мы заботимся о больном человеке, вначале нужно диагностировать болезнь, и лишь затем ее лечить. Для этого нужно наблюдать за процессами, происходящими в биосфере, и измерять их параметры.
Все согласны с тем, что увеличение концентрации углекислого газа в атмосфере приведет к двум важным последствиям, одному климатическому и одному не-климатическому. Первое — это физические изменения лучистого переноса энергии в атмосфере, а второе — биологические изменения растительности на суше и в мировом океане. Относительно того, какое из этих последствий важнее, мнения расходятся, как и относительно того, будут ли эти последствия, по отдельности или вместе, благоприятны или вредны. Физические последствия проявляются в изменении осадков, облачности, силы ветра и температуры, которые обычно сваливают в кучу и называют вводящим в заблуждение термином «глобальное потепление».
Во влажном воздухе изменения лучистого переноса, вызываемые углекислым газом, заведомо перекрыты намного более сильным парниковым эффектом водяных паров. Углекислый газ играет важную роль там, где воздух сухой, а сухой он обычно лишь там, где холодно. Потепление, вызываемое углекислым газом, сильнее всего там, где воздух сухой и холодный, то есть прежде всего в Арктике, а не в тропиках, прежде всего зимой, а не летом, и прежде всего ночью, а не днем. Такие потепления вполне реальны, но они в основном делают холодные районы теплее, а не жаркие районы еще жарче.
Представлять локальные потепления как усредненные глобальные показатели — значит, по меньшей мере, вводить людей в заблуждение…
Полный комплекс доводов, фактов и аргументов от Фримена Дайсона намного более обширен, естественно, ибо ученый упорно отстаивает свою «перпендикулярную» позицию уже очень много лет. Самый же, наверное, главный его довод можно свести к тому, что вся наша замечательная наука пока что даже близко не имеет четких ответов на вопрос вопросов – о причинах и механизмах геологических колебаний климата между эпохами потеплений и похолоданий.
Но если мы не знаем даже таких базовых вещей о климате планеты, то откуда у ученых столько уверенности в угрозах глобального потепления?
5. «Это псевдонаука, абсолютно»
Дабы стало понятнее, что Фримен Дайсон далеко не одинок в своих скептических взглядах, и на самом деле его позицию так или иначе разделяют многие из виднейших представителей науки, полезно привести следующий наглядный пример. Этот эпизод хорош тем, что одновременно показывает и приблизительное соотношение сил в дискутирующих лагерях, и то, почему оппоненты «борьбы с глобальным потеплением» намного меньше слышны и заметны в средствах массовой информации.
В древнем и живописном баварском городке Линдау, находящемся на границе Германии и Австрии, уже свыше полувека ежегодно проходят так называемые Встречи нобелевских лауреатов. Цель этих междисциплинарных мероприятий, если характеризовать их совсем кратко, заключается в регулярных встречах разных поколений научного сообщества. Примерно полсотни знаменитейших ученых делают популярные доклады о положении дел в науке и обществе, а их аудитория – общим числом раз в десять побольше – состоит из студентов, аспирантов, постдоков и прочих молодых людей, только начинающих свой путь в большую науку.
Буквально каждая из встреч лауреатов в Линдау предоставляет трибуну для интереснейших и нередко спорных докладов на самые разные темы, однако пресса предпочитает отражать эти вещи весьма однобоко. В частности, история, о которой будет рассказано здесь, происходила ровно четыре года тому назад, в июле 2015.
В последний день мероприятия именитые участники-лауреаты собрались на расположенном неподалеку острове-парке Майнау для обсуждения угроз глобального потепления. Итогом этой встречи стала публикация совместной декларации ученых о глобальных переменах климата, вызванных деятельностью человека. Мировая пресса тут же рассказала, конечно, широкой публике об этой примечательной декларации ученых, которую подписали 36 нобелевских лауреата. Большая проблема, однако, заключалась в том (и об этом СМИ либо вообще умолчали, либо упомянули вскользь), что на самом деле именитых участников встречи в Линдау было в 2015 году примерно в два раза больше – 65 человек. То есть почти половина из собравшихся нобелевских лауреатов эту декларацию подписывать не стала.
Понятно, что половина – это весьма значительная доля. И также должно быть понятно, наверное, что это вовсе не случайность. Кроме того, почти наверняка можно сказать, что и сама Декларация Майнау родилась не спонтанно и сама по себе, а как своеобразный ответ научного мейнстрима на «возмутительный» доклад одного из лауреатов-диссидентов, сделанный двумя днями раньше на Нобелевских встречах в Линдау и озаглавленный соответствующим образом: «Пересмотр глобального потепления».
Автором этого доклада, о котором мировые СМИ не рассказали публике ничего, был Ивар Гиавер, лауреат Нобелевской премии по физике за 1973 год. Норвежец по происхождению, Гиавер почти всю свою взрослую жизнь прожил в США, поэтому сегодня его часто именуют на американский манер произношения – Айвар Джайевер. Но как бы там ученого ни называли, гораздо важнее то, что он ныне делает.
Выступая 1 июля 2015 на 65-й встрече нобелевских лауреатов в Линдау, Гиавер охарактеризовал суть своей позиции по климату так: «Я бы сказал, что по большому счету глобальное потепление – это вообще не проблема»…
Если же цитировать выступление ученого чуть более подробно, то у него вызывают очень сильные сомнения страхи ученых коллег по поводу растущего уровня двуокиси углерода в атмосфере:
Все бьют в тревожный набат,] Однако никто и нигде не упоминает, насколько важен газ СО2 для роста растений. Для них же это чудесная вещь. От недостатка двуокиси углерода растения в действительности начнут голодать. В журналах совсем не пишут, насколько это хорошо для сельского хозяйства, когда уровень СО2 возрастает…
В своих публичных выступлениях Ивар Гиавер непременно упоминает, что в 2012 году проводил собственные исследования тех наблюдательных данных, что имеются у науки относительно перемен климата. И то, что он там обнаружил, стало для него воистину прозрением. Или, передавая его слова точнее, он пришел в ужас от того, что реально обнаруживается в цифрах и насколько это расходится с доминирующими в науке теориями.
За последние сто лет уровень океана поднялся на 20 сантиметров. Но за предыдущие сто лет океан также поднялся на 20 сантиметров. И за последние 300 лет океан поднимался на 20 см за столетие. Так что нет на самом деле ничего необычного в подъеме уровня океана. И чтобы уж дошло наверняка, я повторю это еще раз. В подъеме уровня океана нет ничего необычного.
Если же и происходит что-то заметно необычное, так это то, что мы вошли в период низкого уровня ураганов. И это факты науки. Вам даже не требуется быть ученым, достаточно просто посмотреть на соответствующие цифры и понять, что они нам говорят. То же самое и для количества торнадо в США. Мы сейчас в периоде минимума…
Когда у вас есть некая теория, и эта теория не согласовывается с экспериментальными данными, то вы должны эту теорию отвергнуть. И признать, что теория ваша была неверна. Так, во всяком случае, принято считать среди ученых.
Восемь лет тому назад, в сентябре 2011, Гиавер вышел из состава APS, Американского физического общества, в знак протеста против официальной позиции по климату в этой организации, объединяющей ученых-физиков страны. Прежде почетный член этого сообщества, Гиавер сказал о своем уходе так:
Если в APS совершенно нормально обсуждать вопросы о том, меняется ли со временем масса протона, или то, как может вести себя гипотетическая мульти-вселенная, то почему же тогда свидетельства глобального потепления являются тут неоспоримыми и не подлежащими обсуждению?
В 2015, на встрече нобелевских лауреатов в Линдау, Гиавер в своей речи в очередной раз счел необходимым отметить, что официальная наука превратилась ныне в религию. И вновь вернулся к эпизоду своего выхода из ученого сообщества:
Американское физическое общество, членом которого я некогда состоял, заявляет ныне о бесспорности свидетельств тому, что глобальное потепление существует и вызвано человеком. А теперь подумайте вот о чем. Это у нас сообщество физиков, и они заявляют, что вам нельзя обсуждать глобальное потепление, ибо мы верим, что оно происходит. Это же как католическая церковь. У церкви много всяких неоспоримых истин и догм, я уверен. А тут мы имеем неоспоримую истину от физического сообщества. Единственным ответом на это было не участвовать в подобных вещах, поэтому я вышел из членов APS – в 11-м году.
В 2012 году, на аналогичной встрече в Линдау, Гиавер также выступал на эту тему и завершил доклад такими словами:
Является ли глобальное потепление псевдонаукой? Если ответ на такой вопрос спросят у меня, то мой ответ таков: абсолютно, да…
6. «Резидент-еретик»
Главный герой этого раздела – один из самых знаменитых ученых-инакомыслящих последней трети XX века (и начала века XXI), британский физик-теоретик и нобелевский лауреат по имени Брайен Джозефсон. Который и сам себя не без иронии именует «резидент-еретиком» большой науки.
На прошедшей совсем недавно встрече нобелевских лауреатов в Линдау (69th Lindau Nobel laureate conference, 2019) Брайен Джозефсон выступил со вполне типичным для него докладом на такую тему: «Будет ли физика 21 века нуждаться в биологии?». И дабы сразу стали понятны глубина и размах еретических идей ученого, достаточно предоставить краткое резюме этой лекции.
В современной биологии принципиально важную роль играет концепция «сложной координации», то есть понятие о нетривиальных системах, работающих совместно для порождения определенного результата. В нынешней общепринятой физике, с другой стороны, концепция координации присутствует только в самых простых формах.
Погружение физиков в поиски своих «теорий всего» увело их к чрезмерно упрощенной картине мира природы. К такой картине, которая может очень хорошо работать в ситуациях, используемых для тестирования физических теорий. Но эта картина совершенно не способна прояснять и помогать разбираться с такими проблемами, как наблюдение, смысл наблюдаемого и процессы мышления.
В биологии уже имеется раздел биосемиотика – исследования, уделяющие должное внимание смыслу того, что наблюдают ученые в природе. Синтез подходов физиков и биосемиотиков способен привести к такому прогрессу в нашем понимании мира природы, который по значимости был бы сравним с прогрессом физики благодаря появлению квантовой теории…
В кратком списке «рекомендуемого чтения», сопровождающем видеозапись лекции на сайте Lindau-Nobel.org , дана ссылка и на свежую статью докладчика, носящую название «Физика разума и мысли» (The Physics of Mind and Thought, by Brian Josephson). В работе этой развернуто обсуждается примерно то же самое – определенно назревшая необходимость синтезировать знания физики и биологии – но только в несколько ином аспекте, со стороны нейронауки и психологии. Причем синтезировать, соответственно, предлагается с опорой на успехи этих наук в области изучения разума и смысла наблюдаемых там процессов. Ибо у физики тут никаких успехов пока не наблюдается ни в каком приближении…
Наиболее же примечательным аспектом этой свежей статьи Брайена Джозефсона является, однако, то, что хорошо известный всем онлайновый архив научных препринтов arXiv.org вот уже который месяц, с середины апреля 2019 и вплоть до сегодняшнего дня, упорно пытается отказать автору в публикации данной работы на своём сайте…
Этот поразительный момент необходимо подчеркнуть еще раз – дабы дошло до всех, сразу и как следует. Всемирно известный физик-теоретик и нобелевский лауреат не может опубликовать свою научную статью на общедоступном сайте физико-математических препринтов – поскольку модераторы сайта считают, что тематика его работы «не подходит» для arXiv.org. Здесь же непременно следует подчеркнуть и тот факт, что именно эта работа автора уже опубликована в авторитетном и реферируемом научном журнале…
Абсолютно всем должно быть понятно, что происходящее здесь – это полнейшая дичь. Однако именно вот так обстоят дела реально в сегодняшней большой науке. Причем устроено это всё таким образом довольно давно. Ибо конкретно данный конфликт – отнюдь не досадное недоразумение, а вполне устойчивая закономерность. Конкретно Джозефсону приходится буквально с боем добиваться публикаций на сайте arXiv.org чуть ли не каждой из своих работ.
И та, и другая сторона противостояния отлично понимают мощь данного инфоресурса для свободного распространения знаний в научном сообществе. И именно поэтому Брайен Джозефсон без устали сражается с модераторами arXiv.org вот уже, считай, четверть века. Добиваясь снятия искусственных внутренних барьеров и препятствий в таком проекте, который, казалось бы, именно для того и был создан – оперативно и беспрепятственно доносить информацию до тех, кто в ней нуждается и кто её ищет…
Также к месту, очевидно, будет подчеркнуть и то, что Джозефсон не только сражается с администраторами arXiv в приватной переписке, но и использует все доступные возможности, чтобы вынести эту проблему на широкое публичное обсуждение в научном сообществе.
В частности, в феврале 2005 года солиднейший журнал Nature опубликовал его письмо в редакцию под таким заголовком: «Жизненно важный инфоресурс должен быть открытым для всех физиков» (Nature volume 433 page 800). Поскольку текст письма невелик, имеет смысл дать здесь его перевод почти целиком:
Новостная заметка вашего журнала «Отвергнутые физики запустили сайт anti-arXiv» (Nature 432, 428–429; 2004) передает слова Пола Гинспарга, основателя сервера препринтов arXiv.org, в ответ на критику их политики публикаций. Гинспарг утверждает, что правила, диктующие то, кто может и кто не может публиковаться, ясно указаны на их сайте. И что этот архив создан для «общения среди профессиональных исследователей, а не как механизм для посторонних связываться с учеными этого сообщества».
Те случаи, что задокументированы как мною самим, так и другими людьми на вебсайте ArchiveFreedom, свидетельствуют, что в этой истории сказано далеко не всё.
Исключение определенных людей и определенных идей выглядит для меня как вполне преднамеренное. Если некое правило хоть как-то может быть привлечено для обоснования исключения, то сколь бы смутной тут ни была взаимосвязь, это правило привлекается. В противном же случае [когда правила притянуть не удается] выкладываемые статьи просто удаляются «как неподходящие».
Например, когда автор, протестующий против удаления его статьи, ссылается на мнение весьма выдающегося физика, сильно поддерживающего данную публикацию, то для модератора это не значит ничего, поскольку данный физик «не настолько близко знаком с обсуждаемым вопросом». Когда же автор присылает следующее письмо с поддержкой от другого рекомендующего, уже известного публикациями о том же самом предмете, то модератором это письмо просто игнорируется.
Вебсайт ArXiv стал жизненно важным ресурсом общения для всего физического сообщества. Подход модераторов к любой публикации, бросающей вызов общепринятому мнению, скорее всего приведет науку к утратам важных новаторских идей. В том, как осуществляется администрирование работы этого сайта, требуются радикальные перемены.
Судя по нынешним проблемам с выкладыванием новых работ от того же Джозефсона, несложно понять, что практически ничего в политике фильтрации публикаций и в цензуре на arXiv.org за прошедшие полтора десятка лет так и не изменилось…
На этом месте пора, наверное, чуть подробнее разъяснить – для тех кто не в курсе – отчего же Брайена Джозефсона и его научные идеи-исследования так не любит мейнстрим физического сообщества. И конкретнее, передовой отряд охранителей мейнстрима в лице модераторов сайта ArXiv.
Вполне внятно и содержательно о сути научной работы этого «резидент-еретика» рассказывают веб-страницы ученого и его исследовательского Проекта на сайте Кембриджского университета :
Добро пожаловать на домашнюю страницу профессора Брайена Джозефсона, директора «Проекта по объединению материи и разума» в составе группы «Теория конденсированной материи» Кавендишской лаборатории Университета Кембридж. Данный проект сосредоточен, главным образом, на попытках понять – глядя с позиций физика-теоретика – понять то, что в общих чертах может быть охарактеризовано как разумные процессы в природе. То есть такие процессы, которые обычно связывают с функцией мозга или с какими-то иными природными процессами [функционально работу мозга воспроизводящими].
Дабы сразу стало понятнее, отчего междисциплинарные исследования Джозефсона и его соратников по проекту (семь человек, включая руководителя) воспринимаются мейнстрим-сообществом ученых как возмутительная ересь и лже-наука, достаточно упомянуть лишь несколько фактов.
Джозефсон уверен, что научная картина мира должна в равной степени включать в себя материю и сознание, поскольку мы повсюду вокруг видим признаки разумного устройства Природы. Иначе говоря, признаки как Смысла, так и Замысла. Но даже эти базовые идеи в своей самой нейтральной формулировке являются для традиционной науки анафемой. Поскольку тесно соприкасаются с темами креационистов и их «божественного замысла», а значит, сразу переходят из области спокойных и вдумчивых научных дискуссий в крайне эмоциональную область религиозных войн… (Подробности об этом – причем в непосредственной связи с научными позициями Джозефсона и Фримена Дайсона – можно найти в материале «Самый странный человек», раздел «Догмы и красота».)
Хуже того, поскольку Брайен Джозефсон вполне обоснованно видит, что наиболее отчетливые признаки единства сознания и материи наука может наблюдать в так называемых феноменах парапсихологии (телепатия, медиумы, телекинез и тому подобные вещи), ученый подходит к изучению данных феноменов предельно серьезно и тщательно. Для традиционной же науки, как всем известно, вся область парапсихологии – это поле деятельности шарлатанов и прочих обманщиков. А до исследований подобной чепухи опускаются лишь те несчастные ученые, кто погряз в самообмане. Либо отпетые жулики и лжецы из рядов науки.
Но и это далеко не все. Поскольку аналитические навыки опытного ученого-теоретика позволяют Джозефсону самостоятельно анализировать и другие «пограничные темы» современной науки, отвергаемые и осмеиваемые мейнстрим-большинством, он публично выступает за поддержку исследований и этих «запрещенных» направлений. В частности, таких вещей, как «холодный синтез» и «память воды» (в тесной связи с гомеопатией).
Естественно, не может не возникнуть такой вопрос: Но почему же несомненно умнейший и некогда уважаемый всеми ученый-лауреат так упорно и неустанно движется против течения? Если отвечать в двух словах, то для Джозефсона задача «Понять, как это устроено» представляется несравнимо более важной, чем все остальное. Ну а если нужен ответ чуть более развернутый, то он есть на сайте ученого:
Выражение «понять с точки зрения физика-теоретика» здесь означает то, что сейчас имеется весьма существенное расхождение между общими принципами физической науки и тем, насколько они способны помогать в перестройке взглядов на исследуемую проблему. Кроме того, один из моих руководящих принципов – это девиз ученого «Не слушай, что говорят другие» (nullius in verba).
Прямое следствие этого принципа таково: если ученые в целом отвергают какую-то идею, то это вовсе не обязательно должно восприниматься как доказательство абсурдности данной идеи. Вместо этого следует очень внимательно изучить те основания, на которых было сформировано такое мнение, и далее самостоятельно оценить, насколько хорошо эти доводы выдерживают тщательную проверку…
7. «Как получить Нобелевскую премию»
Те принципы, о которых постоянно говорит и на которые всегда опирается в своей работе Брайен Джозефсон, упорно идя перпендикулярно и против общепринятого научного мейнстрима, а еще важнее, итоги его многолетней работы по объединению Сознания и Материи – всё это, на первый взгляд, никак не похоже на пример для подражания. Ведь понятно, наверное, что всем тем, кто хотел бы иметь устойчивый авторитет и всеобщее уважение в научном сообществе, а не постоянные насмешки за спиной и проблемы с публикациями даже на сайте препринтов, невозможно достичь желаемого в роли диссидента и еретика.
Так, повторимся, это выглядит на первый взгляд.
При более пристальном взгляде на проблему, однако, становится ясно в корне иное. Ясно то, что молодым людям, только вступающим в науку и еще не обремененным ни традиционными взглядами коллег, ни прочими цеховыми условностями, для достижения реальных успехов определенно не следует бояться ересей.
Самое же забавное, что именно к этому – в буквальном смысле слова «ересь» – на исходе XX столетия призвал всех ученых Карл Нордлинг, председатель Нобелевского комитета, выбирающего лауреатов в области физики. В своей речи «Как получить Нобелевскую премию» многоопытный в этих делах Нордлинг процитировал пять главных направляющих принципов, ведущих ученых к успеху:
- Не позволяйте себе застревать в западне приобретенного ранее опыта.
- Не позволяйте себе попадать в зависимость от мнений любых авторитетов вашей области – вроде великого профессора, к примеру.
- Не цепляйтесь за то, что вам не требуется.
- Не избегайте конфронтаций.
- Не забывайте дух своего детского любопытства.
Особо примечательным в этом наборе правил является то, что придумал их вовсе не администратор науки Карл Нордлинг, а стопроцентный ученый-исследователь, звезда экспериментальной физики и нобелевский лауреат Лео Эсаки. На протяжении многих десятков лет, с 1970-х по 2000-е, Эсаки с удовольствием принимал участие во встречах нобелевских лауреатов с молодыми учеными в Линдау. И на одной из этих встреч, в 1994 году, физик и сформулировал те самые «Пять правил», которые затем, несколько месяцев спустя, включил в свою речь и председатель Нордлинг.
На сегодняшний день Лео Эсаки, родившийся в 1925 году, является старейшим из живых нобелевских лауреатов Японии. Свою первую новаторскую работу — по физике туннельных переходов в полупроводниках — он сделал еще в 1950-е, а полтора десятилетия спустя, в 1973, получил за неё Нобелевскую премию. В промежутке же между этими вехами, в конце 1960-х годов, Эсаки предсказал весьма революционный феномен образования сверхрешеток в полупроводниковых кристаллах. Далее на основе этой идеи Эсаки с коллегами разработал свой уникальный метод «молекулярно-лучевой эпитаксии» – весьма точного и аккуратного наращивания тонких кристаллических пленок в условиях высокого вакуума.
Первая статья Эсаки по полупроводниковым сверхрешеткам была опубликована в 1970 году – в далеко не самом престижном «отраслевом» журнале «IBM Journal of Research and Development» (поскольку именно там, в IBM, тогда и работал исследователь). Много лет спустя, комментируя ту революционную работу, Эсаки рассказывал о проблемах с её публикацией следующее:
Исходная версия этой статьи, направленная в [куда более престижный и широко читаемый] журнал Physical Review, была редакцией отвергнута, поскольку лишенный воображения рецензент пришел к выводу, что работа носит «слишком спекулятивный характер» и при этом не содержит «никакой новой физики». Но при этом наше предложение было быстро понято и принято в работу Отделом научных исследований Армии США…
Итогом же большой истории стало то, что в 1990-е годы Лео Эсаки был награжден сразу несколькими почетными в международной науке наградами – «за личный вклад в изобретение и реализацию концепции создаваемых человеком кристаллических сверхрешеток, что привело к созданию новых материалов с полезными приложениями»…
Примерно об этих же вещах – никогда не бояться выдвигать и разрабатывать существенно новые идеи, – но только с несколько другой точки зрения говорил в своей нобелевской лекции и один из героев первой части рассказа, научный диссидент и физик-экспериментатор Ивар Гиавер:
Сам я считаю, что дорога к научному открытию редко является прямой. И что для этого необязательно быть большим специалистом. Более того, я убежден, что новичок в данной области зачастую имеет больше шансов, именно потому, что он невежда и не знает всех тех сложных причин, по которым данный эксперимент не следует ставить…
8. Неслучайные совпадения
Чем замечательны встречи нобелевских лауреатов в Линдау, так это тем, что они предоставляют трибуну и внимательную аудиторию многим из тех больших ученых-инакомыслящих, кого дружно отвергают и научный мейнстрим, и средства массовой информации. Те три нобелевских лауреата, о которых было рассказано здесь, существенно различаются в научных масштабах и политическом размахе своей еретической деятельности. Однако именно эти три человека – Эсаки, Гиавер и Джозефсон – собраны в один рассказ далеко не случайно, конечно же.
Люди, хорошо знакомые с историей физической науки, отлично знают, что все три этих ученых получили Нобелевскую премию одновременно – в один и тот же 1973 год. За три независимо сделанных достижения на примерно одном и том же направлении: за «туннельный эффект», грубо говоря. То есть за углубление наших знаний об удивительном и чудесном феномене природы, теоретически открытом буквально на заре квантовой физики, однако в практических задачах долгое время употреблявшемся для объяснения квантовых чудес все больше неправильно.
Три ученых, получивших нобелевскую премию в 1973 году, сделали это правильно. Эсаки продемонстрировал управляемую и просчитываемую физику туннельных переходов экспериментально на полупроводниках. Гиавер сделал примерно то же самое в условиях низкотемпературной сверхпроводимости, а Джозефсон дал неожиданное предсказание и объяснение реальных туннельных эффектов на теоретическом уровне.
Самое же интересное, что тема туннельного феномена – прохождение материи через барьеры, которые в традиционных понятиях классической физики являются непроходимыми – еще далеко-далеко не исчерпана. В буквальном смысле даже ныне ученые делают все новые и новые открытия, показывающие важность туннельных эффектов в природе – причем не только для физики, но и для биологии. Вплоть до признаков туннельных эффектов в тайнах возникновения собственно биологической жизни.
Но эта обширнейшая и полная сюрпризов область исследований, конечно же, должна быть темой для совсем другого обзора-расследования.
А здесь – для финала – осталось отметить и подчеркнуть регулярное, далеко не случайное обращение к сюжетам истории из 1970-х годов.
В самом начале части первой было документально показано, как сугубо научная тема перемен климата в 70-е годы быстро и тесно переплелась с политикой. И в итоге стала «религией угроз глобального потепления, вызванного человеком». На борьбу с которым ныне вдохновляют массы и средства массовой информации, и консенсус научного мейнстрима, и все «подлинно прогрессивные политики» планеты.
Примечательная особенность истории заключается в том, что именно тогда же, в 1970-е годы, с подачи администрации Ричарда Никсона родилась идея «всеобщей решительной борьбы с наркотиками». Которые изначально и с научной точки зрения абсолютно безосновательно отделены от известнейшего наркотика под названием алкоголь. Единственным же реальным итогом «сухого закона» и тотальной борьбы властей США с алкогольными напитками, если кто вдруг забыл, стало формирование мощной организованной преступности, сказочно разбогатевшей на нелегальной торговле алкоголем.
Кроме того, если кто вдруг не в курсе, именно тогда же, во второй половине 1970-х, госадминистрацией США были заложены и мощные основы-предпосылки для будущей «глобальной войны с терроризмом» (на этот счет также имеются очень серьезные и абсолютно достоверные документы). О тесных взаимосвязях между тотальной борьбой с наркотиками и глобальной войной с терроризмом см. подробности в материале «Шелковый путь в контексте» .
Ну а самое важное, наконец, что именно тогда – в 1970-е годы – стабильно отмечавшийся на протяжении десятилетий процесс уменьшения социально-имущественного неравенства вдруг остановился. И начал постепенно, но затем всё более отчетливо сменяться процессом нарастания расслоения. И продолжается этот рост неравенства вплоть до сегодняшнего дня. Когда средний класс все больше размывается, бедные становятся все беднее, а богатые все богаче (подробности см. в тексте «OSINT как метафора» ).
Сегодня многие уже приходят к пониманию, что именно это – стабильно нарастающее социальное неравенство – является самой большой проблемой человечества и самым серьезным тормозом ко всеобщему процветанию.
Но почему-то всё еще мало кто понимает, что остальные три фактора-изобретения, растущие из 1970-х – «борьба с глобальным потеплением», «тотальная борьба с наркотиками», «глобальна борьба с терроризмом» – придуманы исключительно для того, чтобы постоянно запугивать и ограничивать свободы людей, отвлекая внимание публики от отсутствия шагов к решению действительно серьезных проблем.
Проблемы нарастающего социально-имущественного неравенства вполне решаются, если ими реально заниматься. Именно для этого, собственно, и требуется людям государство с его функциями перераспределения благ. А вот борьбу с переменами климата, с искоренением наркотиков и терроризма можно только имитировать. Потому что невозможно реально решать такие «проблемы», которые либо выдумываются искусственно, либо являются вовсе не причинами бед, а прямым и естественным следствием глобально растущей нищеты…
Основные источники:
Jean-Francois Bastin et al.,»The Global Tree Restoration Potential». Science, Vol. 365, issue 6448, July 5, 2019
Freeman J. Dyson, «Can We Control The Carbon Dioxide In The Atmosphere?», Energy, Volume 2, Issue 3, September 1977
«Another Ice Age?», TIME magazine, Jun. 24, 1974
«The Cooling World», by Peter Gwynne. Newsweek, April 28, 1975
“A Study of Climatological Research as it Pertains to Intelligence Problems”, Office of Research and Development of the CIA, 1974
Bernie Lewin, «Searching for the Catastrophe Signal: The Origins of The Intergovernmental Panel on Climate Change». GWPF Books, 2017
«Nobel Prize-Winning Physicist Resigns Over Global Warming». Fox News. 2011-09-14
Ivar Giaever (2012): «The Strange Case of Global Warming», Lecture, 62nd Lindau Meeting, July 2012
Ivar Giaever (2015): «Global Warming Revisited», lecture, 65th Lindau Nobel laureate conference, July 2015
Brian D. Josephson (2019): «Will Twenty-First Century Physics Need Biology?», lecture, 69th Lindau Nobel laureate conference, 2019
Brian Josephson, «The Physics of Mind and Thought,» Activitas Nervosa Superior (2019) 61:86–90
Brian D. Josephson, «Vital resource should be open to all physicists».Nature, volume 433, page 800 (2005)
Brian Josephson’s home page (Mind-Matter Unification Project of the Theory of Condensed Matter Group at the Cavendish Laboratory, Cambridge)
Esaki, L.; Tsu, R. (1970). «Superlattice and Negative Differential Conductivity in Semiconductors». IBM Journal of Research and Development. 14: 61.
Carl Nordling (1995). «How to get the Nobel Prize in Physics, Physica Scripta. Vol. T59, 21-25, 1995»
Ивар Гиавер, «Туннелирование электронов и сверхпроводимость» (Нобелевская лекция, 1973) УФН 116 585–595 (1975)
