Евсеев Александр
Участникам первых атомных учений рекомендовали забыть, что они увидели и узнали
Первая в СССР атомная бомба испытана 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне («Полигон мирового значения»). Второй важной вехой в истории создания ядерного оружия стали проведенные 65 лет назад корпусные учения. Они прошли 14 сентября 1954 года на Тоцком полигоне.
Вокруг этих учений до сих пор масса различных версий, слухов, страшилок о якобы многочисленных жертвах среди военнослужащих Советской армии. А как на самом деле?
29 сентября 1953 года постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР перед Вооруженными Силами была поставлена задача по подготовке к действиям в условиях применения ядерного оружия. Это было вызвано тем, что вооруженные силы и гражданская оборона Соединенных Штатов вели все более интенсивную подготовку к атомной войне, нарабатывали уникальный опыт выживания в ней. Бомбардировщики США с ядерными боеприпасами на борту все чаще вторгались в наше воздушное пространство. В планах американских стратегов (Operation Dropshot – «Немыслимое»), ныне рассекреченных, следующей целью после Хиросимы и Нагасаки значился Советский Союз.
1 ноября 1951 года на Невадском испытательном полигоне были проведены учения Buster Dog, в ходе которых подорван ядерный боезаряд мощностью 21 килотонна. Отдельные подразделения войск, находившихся на удалении около 11 километров, после взрыва совершили марш-броски, пройдя в километре от эпицентра. Впоследствии состоялось еще семь подобных маневров, в ходе которых подорваны десятки ядерных зарядов, а число участников составило не менее 55 тысяч военнослужащих.
К 1954 году стратегическая авиация США имела на вооружении более 700 ядерных бомб. С учетом двух атомных бомбардировок японских городов американцы провели уже 45 взрывов. В Советском Союзе к этому времени прошло только восемь испытаний ядерного оружия, а опыт войсковых учений с его применением отсутствовал.
“Предусматривались мероприятия на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Они были одобрены специальной комиссией под руководством Курчатова”
Весной 1954 года рекогносцировочной группой под руководством генерал-лейтенанта Ивана Глебова была проведена оценка Тоцкого полигона, расположенного между Самарой и Оренбургом, который признали пригодным по условиям обеспечения безопасности. С учетом необходимости эвакуации населения (до 2000 человек) и сроков осенних полевых работ ЦК КПСС и Совет министров СССР определили дату проведения учений – с 1 по 15 сентября 1954 года.
Были сформированы сводные войсковые части и соединения, представлявшие все рода войск из различных районов страны. Привлекалось около 45 тысяч личного состава, 600 танков и САУ, 500 орудий и минометов, 600 бронетранспортеров, 320 самолетов, 6000 тягачей и автомобилей. На учения пригласили руководство всех родов войск и флота, командование военных округов, ПВО, флотов и флотилий, а также министров обороны дружественных стран.
Решением ЦК КПСС ответственность за проведение работ распределялась между Министерством обороны и Минсредмашем. МО СССР отвечало за подготовку и проведение учения, транспортировку атомной бомбы, безопасность войск и населения, точность сброса боеприпаса. Минсредмаш нес ответственность за доставку ядерного оружия к месту сборки, хранение, срабатывание на заданной высоте… Ответственность за снаряжение бомбы возлагалась на заместителя начальника КБ-11 Владимира Алферова. Процесс контролировали министр среднего машиностроения Вячеслав Малышев, академики Игорь Курчатов, Николай Семенов, главнокомандующий ВВС Павел Жигарев. Все интересовались не только ходом работ, но и настроением личного состава.
После окончательной подготовки авиабомба с помощью специальной тележки была доставлена к самолету-носителю, подвешена на специальном держателе в бомболюк, закреплена боковыми упорами.
Для безопасности войск и местных жителей в штабе была создана специальная служба, разработаны план действий при ядерном взрыве, памятки военнослужащим и населению. Все это делалось исходя из ожидаемых последствий взрыва. Предусматривались мероприятия на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Они были одобрены специальной комиссией под руководством Курчатова. В нее вошли академик Семенов, член-корреспондент Академии наук СССР Михаил Садовский, генералы Виктор Болятко и Борис Малютов. Министерство среднего машиностроения представляли Алферов и Юрий Гаврилов. А потом утверждены Маршалом Советского Союза Жуковым и министром среднего машиностроения Малышевым. Документы подтверждают, что мероприятия исключали воздействие поражающих факторов на личный состав свыше установленных санитарных норм. По свидетельству очевидцев, самое серьезное внимание уделялось отработке действий в момент взрыва и при преодолении участков, загрязненных радиоактивными веществами. Например, места с прогнозируемым уровнем радиации свыше 25 рентген в час объявлялись закрытыми, обозначались специальными знаками, войска обязаны были их обходить.
Вокруг намеченного эпицентра установили запретную зону радиусом восемь километров. Войска и население близлежащих деревень были выведены из нее за пять суток до начала учений. По периметру выставили охрану. Допуск производился только через КПП по специальным документам.
В день учений 14 сентября 1954 года оба самолета-носителя Ту-4 загрузили по одной атомной бомбе, экипажи приготовились к выполнению задания. Приказ на взлет поступил командиру экипажа подполковнику Василию Кутырчеву. Боевая задача была выполнена успешно: сброшенная штурманом-бомбардиром Кокориным с восьми тысяч метров атомная бомба взорвалась в 9 часов 33 минуты по московскому времени над целью на высоте 350 метров.
Георгий Жуков при разборе и подведении итогов учения высоко оценил работу экипажа самолета-носителя. Кутырчеву за успешное выполнение задания было присвоено воинское звание полковник, Указом Президиума Верховного Совета СССР он был награжден орденом Ленина. Остальные члены экипажа также отмечены орденами.
Войска через два с половиной – три часа после ядерного взрыва с учетом обеспечения безопасности проследовали по уточненным радиационной разведкой маршрутам на предусмотренном расстоянии от эпицентра. После завершения марша проведены дозиметрический контроль людей и техники, санитарная обработка военнослужащих, заменено верхнее обмундирование. Но главное – никто не пострадал. А каким оказался ущерб для инженерных сооружений и макетов?
По сигналу «Уран»
Ядерному удару подверглись батальонный район обороны, КП командира стрелкового полка, позиции артиллерийских групп, образцы боевой техники и вооружения, расположенные в соответствии с тактической обстановкой. С целью исследования действия ядерного взрыва на оборонительные сооружения выставлено дополнительно 15 опытных групп различных образцов ВВСТ, а также 500 подопытных животных. Они размещались на различном расстоянии от эпицентра (от 250 до 5000 м). Исследованием поражающих факторов взрыва занимались офицеры четырех отделов группы специального обеспечения учений, использовались 1200 измерительных приборов.
Мало кто знает, что самолет-носитель с подвешенной атомной бомбой поднялся с аэродрома Владимировка и сбросил бомбу РДС-2. Через 45 секунд на высоте 350 метров от поверхности земли произошел ядерный взрыв. Отклонение от цели составило 280 метров. Впоследствии генерал Болятко рассказывал, что в этот момент министр обороны Маршал Советского Союза Николай Булганин, руководители учения вместе с приглашенными зарубежными гостями находились в открытом деревянном павильоне на горе Медвежья (высота 268,6 м). До эпицентра взрыва – чуть более 10 километров. В целях безопасности находившимся там военачальникам полагалось размещаться в укрытиях. По долгу службы Болятко пытался направить представителей дружественных стран в блиндажи, но генералы не слушались. Когда же он обратился за помощью к Жукову, тот ответил: «Не беспокойся, пусть на себе испытают, что это за оружие». Так и вышло – кто-то был сбит с ног, у большинства слетели головные уборы.
Еще более показательны свидетельства находившихся в окопах. Майор в отставке Ирек Ахметов, один из создателей Комитета ветеранов подразделений особого риска, вспоминает: «В то время я был курсантом Чкаловского зенитно-артиллерийского училища. Накануне выпускных экзаменов нас подняли по тревоге. Погрузились на машины и вместе со своими орудиями выдвинулись к полигону. Что, зачем и почему, не говорили, лишь упомянули, что это личное распоряжение маршала Жукова. Как выяснилось позже, при осмотре подготовленных на полигоне позиций маршал посчитал недостаточным прикрытие с воздуха. Тут кто-то вспомнил, что в 200 километрах от полигона в Чкалове (ныне Оренбург) находится зенитное училище. Так мы оказались на учениях всего за неделю до взрыва, хотя остальные подразделения готовились к этому несколько месяцев. По сигналу «Уран» мы должны были укрыться в заранее подготовленных ростовых траншеях, присесть, закрыть руками глаза. В момент взрыва сквозь тесно сжатые веки перед глазами засияло, словно я в упор смотрел на электросварку. Ударной волной мне перебило правое ухо, с тех пор я им практически не слышу. Траншея несколько раз качнулась, по ощущениям это напоминало качели. Когда выглянули из укрытия, над нами расцветал огромный ядерный гриб. Дальше все завертелось. Войска разведены на «восточных» – наступающих и «западных» – обороняющихся. Новая наша позиция определена в 1,5 километра от эпицентра. Прогремело еще два мощных взрыва, но лишь имитирующих ядерные. Нам, закаленным в атомном огне, уже и сам черт был не страшен».
В Оренбурге проживает и возглавляет региональное отделение ветеранов подразделений особого риска подполковник в отставке Петр Мазин. Он так оценивает те события: «Опыт, полученный на Тоцком полигоне в 1954 году, оказался бесценен. Он лег в основу окончательной разработки правил по защите населения от поражающих факторов ядерного оружия. А также военно-учебных пособий, боевых уставов и наставлений по действиям войск. После чего в 1955 году советское правительство внесло на рассмотрение в ООН предложение о запрещении применения и производства атомного, всех других видов ОМП. Военно-политическая элита США вынуждена была пойти на переговоры. И в этом заслуга участников испытаний. Значит, не зря мы рисковали. Можно много рассуждать, во благо или во зло был произведен тоцкий атомный взрыв. Но бесспорно главное – он сорвал планы американских агрессоров по уничтожению СССР».
Еще один участник учений, Шевинов из Санкт-Петербурга, был в то время командиром взвода минометной батареи. На Тоцкий полигон ее направили из-под Бреста. Задача – нанесение минометного удара по позициям условного противника. В ходе артподготовки они выпустили 360 мин за 40 минут. После взрыва падающая и отраженная ударные волны сформировали пылевой вал, который двигался вдоль поверхности за фронтом головной ударной волны. Он увеличивался в размерах до тех пор, пока его диаметр не достиг 3500 метров, а высота – 200 метров. Минометчикам Шевинова пришлось вести огонь почти вслепую. Но они выполнили боевую задачу, хотя земля под ногами в момент взрыва ходила волнами.
Секретная благодарность
В докладе Жукова отмечалось, что в батальонном районе обороны, над которым осуществлен ядерный взрыв, выведено из строя до 60 процентов артиллерийского и стрелкового вооружения. Столько же танков, траншей и ходов сообщений, 66 процентов подопытных животных. Учение показало, что Советская армия имеет безотказное ядерное оружие и готова к боевым действиям в условиях его применения.
Медико-биологические данные, полученные в ходе Тоцких учений, внесли важный вклад в решение фундаментальных и прикладных проблем, имеющих большое научное и практическое значение. Были разработаны требования к средствам и способам физической (медикаментозной) защиты, методы оценки боеспособности личного состава при радиационно-комбинированных и сочетанных поражениях. Сегодня особенно актуальны и получили развитие направления, тогда лишь намеченные. К их числу относятся:
- разработка методов оценки психотравмирующего действия ядерного взрыва на личный состав войск и население с последующим определением эффективности профессиональной работы военных специалистов по боевой психической патологии;
- обоснование критериев гигиенического нормирования воздействия ионизирующих излучений и обеспечение радиационной безопасности экипажей космических станций при орбитальных и межпланетных полетах;
- прогноз экологических последствий и оценка рисков ущерба здоровью людей при крупномасштабных радиационных авариях.
Тоцкие войсковые учения с применением ядерного оружия были направлены на сохранение военного паритета и ядерное сдерживание, то есть устранение неизмеримо большего риска для людей и нации в целом по сравнению с радиационными угрозами, которым подвергались участники учения и население. Наука получила мощный позитивный толчок к пониманию биологического действия ионизирующих излучений; патогенеза, профилактики и лечения лучевых поражений; токсикологии радиоактивных веществ при различных путях их поступления в организм; работам по радиационной фармакологии, гигиене и безопасности. Уникальные результаты тех натурных испытаний не утратили своей актуальности до настоящего времени.
Еще одно, но меньшего масштаба учение с применением ядерного оружия проходило через два года. 10 сентября 1956-го вслед за атомным ударом была осуществлена высадка с вертолетов парашютно-десантного батальона. До этого никто, никогда и нигде не посылал людей в эпицентр сразу после атомного взрыва. Общее руководство осуществлял заместитель министра обороны СССР по спецвооружению маршал артиллерии Митрофан Неделин. Взрыв и ядерно-техническое обеспечение возлагались на генерал-полковника Болятко, управление частями и подразделениями – на заместителя командующего ВДВ генерал-лейтенанта Серафима Рождественского. Всего привлекались 1500 военнослужащих. К эпицентру взрыва десантировались 272 человека.
На учении присутствовали ученые-ядерщики во главе с академиком Курчатовым, занявшие НП на специально оборудованной высотке. Десантники в строжайшей тайне прибыли на Семипалатинский полигон. Информацию о предстоящих действиях в реальной обстановке до офицерского состава довел уже в районе учений генерал-лейтенант Рождественский, на что офицеры-десантники отреагировали спокойно. «Мы поняли, – вспоминал генерал армии Михаил Сорокин (во время учений – заместитель командира воздушно-десантной дивизии), – что находимся на территории ядерного полигона, и это способствовало повышению ответственности за предстоящие действия, выполнение поставленных задач».
Учение проводилось с применением экспериментальной атомной бомбы с тротиловым эквивалентом 40 килотонн, которая сбрасывалась с самолета с расчетом взрыва на высоте 300 метров. Высадка десанта планировалась через полчаса после взрыва на расстоянии 500 метров от эпицентра. Эти условия были определены с таким расчетом, чтобы не допустить, как и в первом случае, получения десантниками дозы радиоактивного облучения свыше пяти рентген.
Военное руководство, командиры и специалисты произвели расчеты и приняли решение о высадке десанта через 40 минут после ядерного взрыва, чтобы дать время осесть радиоактивному облаку. И вот яркая вспышка. Ударная волна катится через окопы, снося все на своем пути. Но через 10 минут десант уже произвел высадку в сложнейшей тактической и радиационной обстановке в полукилометре от эпицентра взрыва, сразу приступил к выполнению боевой задачи. Выгрузив технику и вооружение, приведя их в боеспособное состояние, десантники и дозиметрическая разведка с ходу развернулись в боевой порядок.
Крылатая пехота достойно выдержала испытания, хотя у каждого был лишь противогаз да общевойсковой защитный комплект (ОЗК). Учебный бой продолжался около шести часов. ОЗК защищал от всепроникающей радиации. С точки зрения большинства ныне здравствующих участников тех событий, действия личного состава и возможные последствия эксперимента представлялись как ими самими, так и командованием весьма туманно. Учение в этом плане проводилось как бы вслепую. «Движение десантников к эпицентру взрыва было приостановлено специалистами полигона по мерам безопасности всего в нескольких десятках метров от эпицентра, – вспоминал Сорокин. – Индивидуальных дозиметров мы не имели. Приборы же радиационной разведки были тогда еще несовершенны да и практические навыки пользования ими у личного состава отсутствовали. Тем не менее, выполнив поставленную боевую задачу в районе взрыва, я остановил колонну войск для приема пищи. Но начальник химслужбы полка капитан Мохов, проведя замеры, доложил, что это невозможно из-за высокого уровня радиации. То же самое повторилось и через час интенсивного движения колонны. Пообедать мы смогли лишь в районе постоянной дислокации на берегу Иртыша…»
Из доклада маршала Неделина и генерал-лейтенанта Рождественского министру обороны: «По результатам поражения примененной на учениях атомной бомбы можно сделать вывод, что узлы полевой обороны противника будут надежно подавляться. А это позволит производить вслед за взрывом высадку воздушных десантов. При высоте взрыва 200–300 метров по уровням радиации, в удалении от эпицентра 400–500 метров, то есть в районе надежного поражения противника, воздушный десант можно высаживать из вертолетов через 15–20 минут при условии дозы облучения до пяти рентген».
Для объявления благодарности и награждения ценными подарками министру обороны представили 60 офицеров ВДВ и военно-транспортной авиации. Приказ министра обороны СССР о поощрении значился под грифом «Совершенно секретно». Результаты атомных учений тщательно скрывались и замалчивались, документы уничтожались. А участникам было рекомендовано забыть о том, что они видели и знали.
Заслуги без признания
Созданное в СССР ядерное оружие спасло страну от крупной войны. Но некоторые из десантников все же получили дозы радиации значительно выше допустимых. И не потому, что такими жестокими были командиры, а потому, что тогда никто до конца не представлял, с какой опасностью придется иметь дело. Даже ученые. Все происходило впервые. К тому же, повторим, приборы радиационного контроля были далеко не самые совершенные. Все это сказалось на здоровье многих военнослужащих.
Сегодня ветераны вспоминают ушедших боевых товарищей, пишут письма, звонят, пытаются восстановить справедливость и получить установленные правительством России льготы для тех, кто при выполнении служебного долга подвергся радиации. Есть и такие, кто даже не пытается обращаться в соответствующие органы, ибо не верит в торжество справедливости. И на это имеются основания.
Еще в мае 1990 года ветераны Тоцких войсковых учений под руководством Владимира Бенцианова выступили с инициативой создания общественной организации участников испытаний ядерного оружия. Сегодня Комитет ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации имеет статус государственно-общественной организации. Наших ветеранов постановлением правительства РФ приравняли в льготах к участникам ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. Но в 2004 году Федеральным законом № 122-ФЗ многие льготы были монетизированы. Ветераны остались, образно говоря, у разбитого корыта.
В преддверии 65-летия Тоцких учений, других памятных дат, связанных с испытанием ядерного оружия, хочется выразить надежду, что руководство страны найдет возможность признания заслуг военных ядерщиков. А 29 августа (дата первого в СССР испытания ядерного заряда на Семипалатинском полигоне) будет установлено как День создателя ядерного щита Отечества.
Александр Евсеев,
капитан 1-го ранга в отставке, председатель Комитета ветеранов подразделений особого риска Российской Федерации
Источник
