В последние годы теорию химического баланса (представление о том, что заболевания вроде депрессии связаны с химическим дисбалансом в мозге) активно критикуют, призывая обратить внимание на социальные причины расстройств. Способствовать развитию депрессии или тревожности может сама жизнь в больших городах, культура переработок, одиночество — и гендер.
T&P разобрались, как женская социализация влияет на развитие психологических проблем, почему у девочек реже диагностируют расстройство аутистического спектра и можно ли «вылечить нервы», победив неравенство.
Диагностика
Феминистский взгляд на психические расстройства актуален как минимум потому, что у мужчин и женщин по-разному диагностируют одни и те же особенности и расстройства. Например, примерная оценка гендерного разрыва в диагностировании расстройств аутистического спектра (РАС) варьируется от 2:1 до 16:1. Долгое время его объясняли теорией «экстремального мужского мозга», согласно которой аутизм связан с повышенным уровнем тестостерона (и поэтому чаще встречается у мужчин). Но последние исследования критикуют биологическое объяснение такой разницы.Они обращают внимание на тот факт, что исследователи РАС нередко исключают девочек из выборки, заранее ожидая, что число случаев РАС среди них будет незначительным по сравнению с числом таких случаев у мальчиков. В результате наше знание об аутизме оказывается основано на данных о мальчиках и мужчинах, считает профессор когнитивной неврологии Института психиатрии, психологии и неврологии Королевского колледжа Лондона Франческа Хаппе. У девочек и женщин расстройство диагностируется реже, потому что может проявляться иначе, показывают исследования.Ученые также полагают, что РАС у девочки вероятнее останется незамеченным из-за восприятия гендерных ролей. Например, от мальчиков чаще ожидают, что они будут предпочитать групповые игры, поэтому одиночка сразу выделится на фоне остальных. Девочка, занятая своими делами, вызовет меньше вопросов. Особенно если ее специальные интересы «типичны» для сверстниц (пони или куклы). (Стоит отметить, что в исследовании идет речь о детях с высокофункциональным аутизмом — так определяют степень расстройства, при котором IQ человека превышает 70 баллов.)Есть и обратные примеры: так, женщине скорее диагностируют депрессию, чем мужчине, даже при совершенно одинаковых симптомах. При этом гендерного разрыва в постановке таких диагнозов, как шизофрения и биполярное расстройство, почти нет.
Знай свое место
Столкнувшись с бытовым сексизмом, нередко можно услышать лексику, заимствованную из психиатрии. «Истерички» и «нимфоманки» плотно засели в вокабуляре и чаще всего призваны не столько обижать, сколько ставить на место. Патологизация женских эмоций имеет длинную историю. В XIX веке в психиатрических лечебницах США и Великобритании подавляющее большинство пациентов составляли женщины, а в списке причин госпитализации можно обнаружить отсутствие менструации, мастурбацию, «чрезмерное» чтение, аборт, религиозные фантазии, неприемлемые взгляды на религию.Нередко женщины попадали в психиатрические лечебницы исключительно по воле мужа. Так случилось с американкой Элизабет Пакард (1816–1897). Школьная учительница и жена кальвинистского пастора оказалась в больнице, после того как стала спорить с мужем о религии. Законы штата Иллинойс того времени предполагали, что супруг не нуждается в доказательствах и публичных слушаниях, чтобы определить жену в психиатрическое учреждение. Спустя три года Элизабет вышла из больницы, добилась признания своей вменяемости в суде и посвятила жизнь правозащите женщин, которые столкнулись с такими же проблемами.Долгое время женщинам назначали больше психотропных препаратов, чем мужчинам (конкретно сегодня в два раза чаще).К концу XIX века две трети зависимых от опиатов были женщинами. Они же стали главными жертвами барбитуратов, которые десятилетиями назначали как средство от тревожности. «Мамин маленький помощник» диазепам также в два раза чаще прописывали женщинам.При этом сегодня главными пациентами психиатрических лечебниц являются мужчины, они же гораздо чаще совершают суицид. Эксперты связывают это с нежеланием своевременно обращаться за психиатрической помощью из-за расхожих представлений о том, как мужчина должен справляться с эмоциональными проблемами.
От зависти к фаллосу — к феминистской психотерапии
ХХ век ознаменован развитием и широкой популярностью психоанализа, который хоть и начал серьезный разговор о сексе, но в то же время предложил немало мизогинных идей: зависть к пенису, объяснение изнасилований присущим женщинам мазохизмом и т. д. Позже Жак Лакан скажет, что «женщины не существует». Хоть это утверждение и не означает буквального отсутствия женщины, оно тем не менее подразумевает, что символически существует только фаллос (мужчина), тогда как женщина — просто Другой мужчины, вечная нехватка.Неофрейдистка Карен Хорни критиковала некоторые тезисы Фрейда. Например, она утверждала, что зависти к пенису не существует, есть только мужская зависть к матке как к органу, способному производить жизнь. Именно стремление компенсировать эту нехватку толкает мужчин на участие в производстве, культуре, политике.
В 1983 году вышел текст пионерки феминистской психотерапии Мириам Гринспен «Новый подход к женщинам и терапии». В нем Гринспен разоблачает традиционные психотерапевтические практики как угнетающие, токсичные и недружественные женщинам и предлагает альтернативу — феминистские психологию и психотерапию. Важным достижением этого подхода стало внимание к системной дискриминации, с которой сталкивается каждая женщина в течение своей жизни. Подразумевается, что многие проблемы, с которыми женщины приходят в терапию, являются следствием не психического расстройства, а гендерного неравенства.
Гринспен отмечает, что
классическая психотерапия слишком концентрируется на «неправильной» работе психики, игнорируя социальные факторы, спровоцировавшие тяжелое эмоциональное состояние.Иногда послеродовая депрессия может быть связана не с химическим дисбалансом в мозге, а с банальным отсутствием помощи с новорожденным. Расстройства пищевого поведения — с транслируемыми в медиа стандартами красоты, которые в первую очередь влияют на женщин. Депрессия — с бедностью и «второй сменой» (неоплачиваемым домашним трудом). Высокие показатели посттравматического стрессового расстройства распространены среди женщин с опытом сексуального насилия.«Психотерапевты полагают, что социальные структуры мужского доминирования не связаны с нашим внутренним чувством несостоятельности, что это просто личная проблема. Мы же понимаем, что для того, чтобы мы могли чувствовать себя хорошо, мир должен измениться.Вместо того чтобы индивидуализировать и патологизировать наши проблемы, мы осознаем их как часть патриархальной системы», — пишет Луиза Рассел в своей статье «Феминизм вместо психотерапии: история одной женщины».
Культ рациональности и истерика как борьба
В начале ХХ века одним из главных компонентов борьбы за женские права была апелляция к рациональности: женщины так же рациональны, как мужчины, а значит, заслуживают такого же набора прав. «Наши требования разумны, мы разумны, мы всего лишь требуем равноправия, прислушайтесь к нам», — повторяли суфражистки. Оправдательный мотив, характерный для феминизма как тогда, так и сейчас (хоть и в меньшей степени), по-прежнему силен. Показателен отрывок из речи суфражистки Эммелин Пэнкхерст 14 февраля 1913 года: «Я хочу, чтобы вы видели [наш протест] не как изолированные действия истеричных женщин, но как четко продуманный план с определенными намерениями и целями». Ассоциации с «истеричными женщинами» — то, чего суфражистки старательно стремились избегать.Неудивительно, ведь заголовки газет и агитационных антисуфражистских плакатов пестрили сравнениями борющихся за свои права женщин с эмоционально нестабильными пациентками лечебниц. Вот заголовок газеты The Tampa Daily Times от 1912 года: «Легковозбудимые женщины присоединяются к [суфражистскому] движению». Далее следует текст: «Агитация за право голоса для женщин воинствующими суфражистками без преувеличения превратилась в эпидемию истерии». Обвинения феминисток в безумии распространены и сейчас: достаточно зайти на YouTube, чтобы увидеть десятки видео, озаглавленных «Crazy feminists» или «Feminist goes crazy».Сегодня многие женщины не попадаются в «оправдательную» ловушку в том, что касается нападок на их внешность и семейное положение. Однако обвинения в «истеричности» по-прежнему встречаются с отпором, речь о реклейминге понятия (присвоение дискриминируемой группой слова, которое используется для ее стигматизатиции. — Прим. T&P) заходит редко. На Западе определенный шаг для этого сделала Серена Уильямс. В рекламе Nike «Dream Crazier» о женщинах в спорте она выступила с лозунгом: «Они называют тебя чокнутой? Пускай. Покажи им, на что способна эта чокнутая».Однако в академических текстах разговор о реклейминге «истерии» ведется достаточно давно. В 2002 году вышла работа Джулиет Митчелл «Mad Men and Medusas: Reclaiming Hysteria». На вопрос, что вдохновило ее на написание книги, она ответила: «Как раз в то время, когда я заканчивала работу над «Психоанализом и феминизмом», зарождался интерес к истеричным женщинам как к протофеминисткам. Случай Доры из практики Фрейда был экранизирован и адаптирован для постановки в театре и анализировался много раз. Интерес был огромным».Как пишет Эстер Хатфлесс в книге «Dora, Hysteria and Gender»: «Истеричка была и до сих пор остается героиней женского протеста. Она противостоит сексуальным нормам, находит способ высказаться, когда патриархат затыкает ее, охраняет женскую сексуальность от подавления и разрушения. Истерия репрезентует женщину во всей ее силе, делает ее элементом беспокойства».Со времен суфражисток многое изменилось. Рациональность многократно раскритиковали и представители Франкфуртской школы, и феминистские мыслительницы. «Женское» начинают воспринимать как то, что должно быть признано и отмечено за уникальность, а не за соответствие «мужским» идеалам рациональности. Если раньше женщин призывали вести себя как доминантная группа (быть бесстрашными, твердыми, уверенными в своих действиях, напористыми), то сегодня выходят статьи вроде «Женщинам не нужно меньше извиняться — больше извиняться нужно мужчинам», где развивается мысль о том, что «женское» поведение может стать новым эталоном.
