Уже 20 лет для национально-культурной автономии немцев Нижнего Тагила 17 февраля — особый день, День трудармейца — в память о тех, кто погиб на непосильных работах, был разлучен с семьей и так и не вернулся на малую родину.
17 февраля 1942 года на станцию Смычка прибыл первый состав, с которого началась история спецотряда 18-74 Тагилстроя-Тагиллага НКВД. Среди трудармейцев оказался и молодой Иван Кроневальд, которому много лет спустя предстояло стать одним из лидеров движения за права советских немцев.
Из пекарей в историки
Вообще-то детство и юность Ивана прошли за тысячу километров от Урала, в Поволжье. Родился он в бедной семье: отец трудился в пекарне, мать была прислугой. Прокормить девять ребятишек очень непросто, так что уже в девять лет старшему сыну пришлось податься в ученики к булочнику. Но родители мечтали дать первенцу хорошее образование, да и память у мальчика была отменная, поэтому после школы Иван поступил на истфак Саратовского госуниверситета.
В июне 1941-го молодой историк получил красный диплом, ему предложили научную командировку в Ленинград. Но война внесла жесткие коррективы: 28 августа вышел указ о депортации немцев СССР как пособников врага. Уже на следующий день в городе Вольске, где жили Кроневальды, появились чекисты, которые скрупулезно ставили всех немцев на учет. Через день сообщили о высылке в Казахстан на тяжелые работы. Но выпускнику вуза повезло: учителей не хватало и ему предложили работу в сельской школе.
Иван, как и вся молодежь, рвался добровольцем на фронт — вместо этого его мобилизовали в трудармию. Историка ждала «карьера» повара, экспедитора, табельщика, статистика, инженера-экономиста механического завода треста Тагилстрой. Даже в похоронной команде довелось поработать: выносить каждое утро из бараков окоченевшие трупы.
Из личных воспоминаний Кроневальда: «В этот же день нас водворили в наскоро сколоченный лагерь при кирпичном заводе, поставили охрану, и старший лейтенант НКВД Носиков объяснил нам, куда мы попали… Тяжелые условия труда, моральные муки, нехватка продовольствия и одежды в первые два года свели в могилу почти каждого третьего, а на некоторых участках — от половины до двух третей списочного состава. Лагерное начальство не уставало нам вдалбливать, что мы враги и должны честным трудом искупить свою вину…»
— Чтобы сохранить жизнь, надо было проявлять максимальную изворотливость, тут патриотизм никого не мог спасти. Что же спасло Ивана? То, что он поступил в отряд вместе с отцом-пекарем, а эта должность в войну считалась очень важной. Да и сам юноша сумел попасть на спасительные места в лагерной инфраструктуре, — поясняет доктор исторических наук Виктор Кириллов.
Начальство Тагиллага быстро оценило образованность и лекторские способности Кроневальда: уже в 1943-м его привлекли к созданию школы рабочей молодежи при тресте Тагилстрой. Сначала Иван преподавал по совместительству немецкий язык и географию, а в 1944 году стал завучем.
Жизнь после Победы
День Победы он встретил с радостью: казалось, теперь-то во всем разберутся и можно будет вернуться в родные края. Но негативное отношение продолжало преследовать немцев по инерции и после войны. Так, Ивана Ивановича уволили из школы всего лишь за то, что посмел указать на ошибку руководству. Конечно, были люди, имевшие мужество помогать немцам: при поддержке одного из руководителей облОНО Кроневальд в 1955 году получил место преподавателя немецкого языка в Нижнетагильском пединституте. К работе по первой специальности удалось вернуться только через 24 года.
Из воспоминаний Кроневальда про жизнь после 1945 года: «Особенно преследовали в обществе женщин и мужчин любой национальности, если они вступали в брак с немцем или немкой. Для таких движение по служебной и общественной лестнице было закрыто. Детей автоматически ставили на учет в комендатуре, а по достижении 16 лет они сами обязаны были ходить на отметку как ссыльные поселенцы. Перспективы поступить после школы в техникум или институт были минимальны. Нам пришлось пробыть в ссылке «всего» десять лет, но и этого было вполне достаточно, чтобы почувствовать неравноправие буквально во всех областях жизни. Стала обычной практика запрета на профессии…»
Согласно официальной биографии, в Нижнем Тагиле у Кроневальда все складывалось не так уж и плохо: ему в числе немногих немцев позволили окончить заочно иняз в Свердловске, стать деканом и даже приняли в партию. После выхода в 1964 году указа, отменявшего обвинение в пособничестве врагу, Иван Иванович смог защититься и получить звание кандидата философских наук. Но неравенство периодически давало о себе знать: в 1962-м Кроневальду, уже известному ученому и лектору-международнику, отказали во въезде в ГДР, в 1972-м сорвалась командировка в ФРГ. У преподавателей других национальностей таких препятствий, как правило, не возникало. В пединституте Иван Иванович проработал 38 лет, последняя запись в трудовой книжке: «Уволен в связи со смертью» — 9 августа 1995 года, всего через два года после реабилитации.
Другой Кроневальд
— Вместе с Кроневальдом мы работали в одном вузе и обществе «Знание». В личном деле — почти никаких намеков на другую сторону жизни Ивана Ивановича, а ведь именно по его инициативе в 1989 году в Нижнем Тагиле учредили одну из первых общественных организаций советских немцев «Возрождение». Вместе с председателем этой организации Иваном Брауном Кроневальд добился, чтобы в 1992 году 612-ти трудармейцам впервые в стране вручили медали «За доблестный труд в годы войны». Вскоре последовала и реабилитация около 4000 человек, большинства — посмертно. Когда мы готовили первую Книгу памяти, посвященную Тагиллагу, Кроневальд написал для нее свои воспоминания. Из них я узнал другого человека, глубоко ранимого, оскорбленного реалиями репрессивной политики, — признается Виктор Кириллов.
Ивана Ивановича хватало на многое: он руководил молодежной организацией «Цукунфт», корпунктом газеты «Нойес Лебен» в Нижнем Тагиле, участвовал в первом съезде российских немцев. Именно уралец возглавил координационный центр, который ставил своей задачей содействие правительству СССР в восстановлении АССР немцев Поволжья, и вместе с Юрием Арльтом разработал схему национального самоуправления. Кроме того, Кроневальд подготовил целую программу изучения истории российских немцев, которая во многом была реализована уже после его смерти. В частности, он одним из первых установил имена девяти немцев — Героев Советского Союза.
Прямая речь
Майя Юмшанова, заведующая библиотекой НТГПИ с 1983-го по 1998 год:
— Любил подшутить, называя себя Ванькой Верхолесовым (Кроневальд в переводе с немецкого означает «крона леса»). Однажды я посетовала на сильный гололед. Он предложил: «Пусти меня, пескоструйщика, впереди, я буду посыпать песком тебе дорогу». Умный, эрудированный, он охотно делился своими знаниями и со студентами, которые его обожали, и с коллегами. Как сейчас помню его внимательный взгляд, добрую улыбку, полноватую фигуру, тяжелый портфель в руке, в котором находилось место и книжной новинке, и газетной вырезке, и какой-либо «вкусняшке». Многое пережил, но остался настоящим жизнелюбом. Никогда не злопыхал, никого не осуждал.
Аркадий Герман, профессор Саратовского университета:
— В день защиты моей диссертации в 1994 году знаменитый и очень солидный профессор Порох берет в руки отзыв на автореферат, написанный Кроневальдом, и вдруг, пораженный, восклицает: «О! Ваня! Живой!». Подскакивает другой солидный профессор Бурдей и так же по-юношески: «Ваня? Где он, как у него дела?». Оказывается, они учились в одной группе и дружили, на многие годы сохранили к Кроневальду чувство уважения и привязанности. Не помешала ни депортация, ни многое другое, что в те годы делало немцев изгоями.
Виктория Селянина, профессор кафедры немецкого языка Нижнетагильского социально-педагогического института:
— Найти упражнения по грамматике или бытовые тексты на немецком было несложно, но где искать специальные? Иван Иванович находил. То целую поэму про натуральный ряд чисел, то теорему, то что-то из жизни ученых-математиков. Хотя тогда еще и не было словарей по специальностям, но мы справлялись… А студенты искренне любили его. Как красиво и сердечно прощались они с ним на последних звонках, какие дифирамбы пели! Несмотря на тяжелые испытания, он всегда оставался оптимистом, любил людей и готов был заступиться, помочь, посоветовать.
На заметку
www.Rusdeutsch.ru — двуязычный портал, где размещена электронная Книга памяти российских немцев. В базе данные 100 тысяч репрессированных.
