Скорбная музыка, красные гвоздики, короткие, как выстрелы, звуки метронома… Минутой молчания сегодня почтили память жертв политических репрессий кемеровчане, собравшиеся у мемориального комплекса в жилом районе Ягуновский столицы Кузбасса. Родственники репрессированных, представители общественных организаций, чиновники и депутаты возложили цветы к памятнику. Памятнику, на котором до сих пор нет списка жертв.
— Сегодня День скорби и памяти, той памяти, которая будет с нами, сколько мы живем. И самое главное — передавать это новым поколениям, — обратилась к собравшимся депутат Кемеровского горсовета Ольга Нефедова. — Моего деда расстреляли в 1937-м. Он был начальником железнодорожной станции. Мы знаем, что все это делалось легко и просто. В течение трех часов «тройки» собирались — и людей не становилось. Самых лучших. Да, их потом реабилитировали. Но их семьям, их детям, внукам, правнукам от этого не легче. Моему деду было 32 года. Он мог очень много сделать для страны… И в этот день мы говорим: не дай бог, чтобы вернулось время, когда можно было вот так легко «разобраться» с человеком.
К мемориалу на улице Баха почти вплотную подступают жилые дома. А осенью 1937-го здесь стояли три деревянных барака и был вырыт глубокий ров. Гора глины возвышалась над трехметровым забором. Осужденных по нелепым обвинениям в организации вооруженного восстания, оказании помощи международной буржуазии, проведении контрреволюционной пропаганды и агитации гнали сюда из города большими партиями. Очевидцы вспоминают, что колонна, которую сопровождали вооруженные охранники с собаками, растягивалась на километры: голова была уже у ворот лагеря, а хвост — в соседней деревне Комиссарово. Потом из-за забора доносились выстрелы. «Очередной этап придет, а через четыре-пять дней его как не бывало. За ночь все уберут, с постов слезут, и только дым стоит черный-черный. Всю зиму, в сорокоградусные морозы без ветра смрад стоял», — рассказывают местные жители, бывшие в то время детьми.
Ягуновский пересылочный пункт, или так называемое расстрельное место просуществовал всего несколько месяцев — с осени 1937-го до весны 1938-го. Бараки, стены которых были сплошь исписаны именами, фамилиями и прощальными посланиями узников, поручили разобрать на доски бригаде шахтостроителей. Те отказались. И позже бараки сожгли, а место разровняли. Опустевшая территория строго и довольно долго охранялась. А потом вести на ней строительные и земельные работы было запрещено.
Плита и камень со словами «Здесь захоронены жертвы репрессий 1937-1938 годов. Память о безвинно пострадавших будет вечно в сердце народном!» появились на расстрельном месте в 1987 году, а в 1998-м установили стилизованную часовню — на народные пожертвования. Инициатором стал настоятель деревенской церкви преподобного Сергия Радонежского отец Александр. В начале 2000-х учащиеся местной школы №50 — ребята-поисковики из исторического клуба «Память» решили собирать свидетельства очевидцев страшных событий прошлого.
— Появился интерес — вот и начали поиски, — рассказал руководитель группы, учитель ОБЖ 50-й школы Александр Рудюк. — Пошли по поселку, спрашивали у родных и знакомых, кто что видел, что знает. Связались с учеными-историками Кемеровского госуниверситета и местной епархией. Составили план-схему бывшего лагеря, установили точные сроки, в которые он существовал. Но точное количество погибших в нем людей выяснить так и не удалось. Это можно лишь рассчитать, исходя из свидетельств очевидцев и родственников репрессированных, у которых в справках о реабилитации указано это место. Но таких — единицы. У подавляющего большинства в справках места расстрела нет. О том, где они погибли, можно судить лишь по косвенным признакам. Так, одна из наших бывших учительниц рассказала, что когда арестовали ее отца, они с мамой ходили к нему на Ягуновку пешком из деревни Елыкаево, что на правом берегу Томи. И видели, как охранники завели отца в барак, потом сводили в баню, вернули оттуда — и все. Больше никаких сведений о человеке. Когда я задал вопрос о Ягуновском пункте представителям компетентных органов, мне ответили вопросом: «Откуда вы знаете, что там расстреливали?». Потому хоть мы и раскрыли полностью историю места, не знаем практически ни одной фамилии жертв, которая была бы подтверждена документально.
Сегодня в 50-й школе учатся уже дети поисковиков. К очередному Дню памяти они провели на мемориале субботник, убрали мусор. И по мере возможности помогают собирают информацию о безвинно казненных. Но сведений, как и оставшихся в живых свидетелей, с каждым годом все меньше.
