Природа как будто напоминает ленинградцам-петербуржцам о страшных блокадных зимах. Двадцатиградусный мороз, высокие сугробы, промерзшая Нева… Ледяной ветер рвет полы серых шинелей. По брусчатке Дворцовой площади чеканят шаг военные в обмундировании фронтовых времен: бойцы Ленинградской дивизии народного ополчения, сдерживавшие на подступах к городу натиск фашистских войск в 1941-м, солдаты Ленинградского фронта, прорвавшие вражеское кольцо в январе 1943-го. Так начинается 75-летие полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Шествие военной техники открывает легендарный Т-34-85, над ним развевается историческое знамя Ленинградского военного круга, войска которого участвовали в кровопролитных боях за освобождение города. Затем на площадь выходят современные боевые машины: от БТР до реактивных систем залпового огня «Торнадо». На трибунах — блокадники. Вместе с музыкантами Сводного оркестра Санкт-Петербургского гарнизона они поют: «Недаром Ладога родная Дорогой жизни названа»… И вспоминают каждый о своем. Пережившие блокаду не любят о ней говорить. Те, кому сейчас под восемьдесят, застали страшные дни маленькими детьми. Елена Георгиевна — настоящий блокадный ребенок. Когда вокруг города сомкнулось кольцо осады, ей было четыре года, в день празднования освобождения — семь. Много лет они с соседями по коммуналке 27 января собирались за одним большим столом и отмечали свой самый главный праздник — День Ленинградской Победы. Сейчас Елене Георгиевне 82. 27 января она просто созванивается с друзьями по блокадному детству. С каждым годом этот список все короче.
По большому счету все городские мероприятия, приуроченные к юбилею полного освобождения Ленинграда — не для блокадников, а для их потомков. Дети, внуки и правнуки приносят цветы к надписи на одном из домов Невского проспекта "Граждане, при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!", к проруби на набережной Фонтанки, из которой черпали воду жители осажденного города, к братским могилам, к другим точкам боли Северной столицы. "Оба моих прадеда погибли в блокаду в 1942 году. Один похоронен на Пискаревском кладбище, где второй — мы можем только догадываться, — говорит петербурженка Мария. — Бабушка успела эвакуироваться вместе с комбинатом, на котором работала. Вернулась в освобожденный город в 1944-м. Ее муж в то время был в Москве. Узнав об этом, пошел пешком из Москвы в Ленинград! Уже после окончания войны родилась моя мама…"
Мемориал на Пискаревском кладбище. Сюда приходят классами. Семьями. Поодиночке. Сколько людей похоронено здесь в братских могилах, точно не знает никто. Сотни тысяч. " Я помню, как зимой 1942-го мы с мамой привезли сюда на санках умершую от голода бабушку, — говорит очень пожилой петербуржец. — В каком месте кладбища она покоится, неизвестно, да и так ли это важно". Дедушка кладет две гвоздики и ломоть хлеба к одной из плит. На ней ни имен, ни лишних слов, только год — 1942-й. Просто четыре цифры — и за ними много боли и несправедливо оборвавшихся жизней. Как жили и боролись ленинградцы, можно увидеть на "Улице жизни". Манежная площадь, Итальянская и Малая Садовая улицы превращаются в кусочек блокадного Ленинграда. Противотанковые заграждения, маскировочные сетки, заклеенные крест-накрест окна, трамвай, который для ленинградцев 1941-44-х годов был без преувеличения символом жизни.
Невский проспект, 14. У знаменитой надписи цветы возлагает врио губернатора Санкт-Петербурга Александр Беглов. Фото: 5-TV.ru
— Мам, я замерз и хочу есть, — выбирается из трамвайного вагона четырехлетний карапуз.
— Ты даже не представляешь, милый, как они мерзли и голодали, — обнимает его мама.
Старушка вздрагивает, оглядывается на мальчишку и не пытается сдержать слезу…
