У Павла Чилина из поселка под Петербургом прекрасная и удивительная профессия. Он единственный в России органостроитель. Своими руками делает инструменты для церквей, музыкальных училищ и частных заказчиков. На его счету — 67 самостоятельно построенных органов. Не считая десятков отреставрированных и восстановленных. Но органами Павел занимается только зимой. Летом его захватывают другие дела. Вот, например, на днях достроил собственный пароход.
Маленький, но гордый
— Ну как пароход. Пароходик. Паровой катер, — поправляет Павел.
Скромничает он совершенно зря. Собственными руками с нуля собрать рабочий паровой котел — таким, знаете ли, нужно гордиться. В этом деле Павлу помогал друг и единомышленник Сергей Терехов. Вместе резали, гнули, варили, продумывали детали, переделывали и совершенствовали. Все сами. Говорят, посоветоваться было не с кем — в России больше никто такими странностями не занимается.
Повезло старой облупленной лодке — вместо тихого догнивания на задворках у нее случилась вторая жизнь. Да еще какая! Покрасили, облагородили, установили паровую машину — получился настоящий пароход. Работает хоть на топливных брикетах, хоть на угле, но лучше всего на мелких сосновых чурочках. Они и сгорают почти без следа, и запах дают хороший, уютный.
На строительство пароходика в общей сложности ушел год. Вначале рабочее имя у судна было «Ерш». Но потом передумали, назвали «Саблино» — в честь местности, где живет Павел.
— Паровой двигатель — он же не идет ни в какое сравнение с любым другим. Даже хваленому электромобилю нужны электричество, дорогие и губительные для окружающей среды аккумуляторы. Если сравнивать с обычным двигателем внутреннего сгорания, то при одинаковом объеме сожженного топлива выхлоп паровой машины содержит в несколько раз меньше вредных веществ. А на дровах так и вовсе — считайте, у костерка посидели. Паровая машина экологичнее, душевнее, — Павел остается привычно сосредоточенным, но в глазах переливается нежность. — Да что там говорить, она живая…
Пароход охотно подтверждает слова своего создателя. Сергей готовит «Саблино» к первым испытаниям: заливает в котел воду, подбрасывает в топку дрова — и кораблик все это комментирует на своем языке. Шипит, пыхтит, фукает, вздыхает, возмущается и наконец ритмично стучит — все, готов трогаться в путь.
Вообще-то паровой котел больше всего похож на большой самовар: труба, топка, бак с кипятком. Но на этом «самоваре» кораблик идет весьма бодро, не хуже, чем банальная моторка. Только успевай подкидывать чурочки. Кстати, ведра дров хватает примерно на час хода.
Первый спуск на воду можно считать успешным. Пароходик прошел несколько десятков километров по реке Тосне, выпуская дым и время от времени давая замечательный протяжный гудок. Распугивал уточек, отвлекал рыбаков и собирал толпы сельских мальчишек, которые бежали за ним вдоль берега, пока хватало сил — этакое чудо, ожившая картинка из «Тома Сойера».
А 8 августа у «Саблино» был бенефис — он возглавил сап-фестиваль в центре Петербурга. Впервые за много десятков лет по Фонтанке и каналу Грибоедова шел маленький, но гордый пароход. Лица его создателей светились счастьем.
— Если честно, я не понимаю, почему все люди не строят пароходы и паровозы? — искренне удивляется Павел. — Нет, правда! Это же не так уж и трудно — ну точно не сложнее, чем органы. И так интересно!..
Ходовые испытания парового катера «Саблино». Фото: Константин Селин
Папа подарил мне паровоз
Инженер Павел Чилин всегда мечтал о сыне. И о собственной узкоколейке. В марте 2008 года он отвез жену в роддом, а вернувшись, уложил на своем участке у дома первые метры железнодорожного полотна.
Сын Валентин и узкоколейка росли вместе. Рельсы, шпалы, стрелки, вагоны — для мальчика это такая же привычная вещь, как куры в огороде для его сельских сверстников.
В год Валентин научился переводить железнодорожные стрелки, в три помогал папе закручивать шурупы в шпалы, в четыре управлялся с первыми вагонами и тогда же услышал от отца: «Через пять лет, сынок, я построю тебе паровоз».
— О, как я об этом мечтал! Но пришлось подождать. Паровоз — сложная штука. Когда мне было восемь, папа только построил раму и взялся за гидроиспытания парового котла, — вспоминает Валентин. — А чтобы я не скучал в ожидании паровоза, соорудил ручную дрезину и мотовоз.
Тем временем росла и развивалась сама узкоколейка. Сейчас она начинается от дома и огибает участок по широкой дуге, мимо деревьев, сквозь кусты крыжовника и малины, над речушками и оврагами. Десять стрелок, три моста и даже депо.
Прошлой осенью Павел Чилин исполнил данное сыну обещание. Достроил паровоз по образцу локомотива начала XX века. Он прекрасен: крутобокий, серьезный, подкупающий своей подлинностью. Несмотря на высоту всего полтора метра, это никакая не игрушка — паровоз Чилина легко может возить грузы весом двадцать тонн. В загородном доме, где постоянно что-то строится, ему часто находится работа. Кстати, возможно, это первый в России паровоз за последние 64 года, ведь отечественное паровозостроение официально прекратилось в 1956 году.
Логично было бы предположить, что Валентин среди своих одноклассников слывет крутым — у кого еще есть собственная железная дорога. Но нет. Для самого Вали это настолько естественная среда, что хвастать как-то в голову не приходило. В школе обо всем узнали только год назад, когда в дом Чилиных зачастили журналисты.
Теперь Валя то и дело выводит домашний состав из депо и садится в кабину паровоза, чтобы прокатить по кругу друзей, товарищей, дальних родственников и даже незнакомых зевак, заехавших специально посмотреть на узкоколейку умельца из Ульяновки. Отец не возражает. Он смотрит на сына и вспоминает, как много лет назад мальчишкой влюбился в узкоколейку, увидев ее на каком-то литовском полустанке. Маленький паровозик, крошечные вагончики, машинист, который на ходу выпрыгивал из кабины и деловито переводил стрелку… В тот день и родилась мечта Павла о собственной железной дороге. И вот его сын уверенно катит в паровозе мимо дома, то и дело выскакивая, чтобы перевести стрелки — совсем как тот машинист из детства. Все сбылось.
Сейчас Валентину и железной дороге по двенадцать лет. Мальчик вырос до 160 сантиметров. Узкоколейка — до 350 метров.
— А мы и дальше будем расти и хорошеть, — хохочет Валя. — Недавно мы нашли в металлоломе четыре старых железнодорожных фонаря, в ближайших планах — починить их и поставить на березовые пеньки. А в перспективе думаем увеличить дорогу еще вдвое. Для этого, правда, надо осушить болото, но мы справимся!
